— Да все он осознает. — грустно вздохнул Сефоттин. — Ты же видел, его другая звезда пригрела, и даже душами прежних своих обитателей поделилась. У ее «ока» всего три якоря целыми остались, а если он поглотит наши души, то сможет стать дополнительным ее источником энергии и звезда протянет на пару миллиардов лет подольше.
— А по мне, так звезда эта сама виновата! — ударил кулаком по раскрытой ладони орк. — Ее дети ушли от нее, бросив в чужой галактике, значит — сама так воспитала! Лучше бы взорвалась на заре эволюции, чем таких творцов порождать! Не хотел бы никогда оказаться во вселенной такого… Такого создателя, как у нее вышел! Толи дело наше Солнце! Теплое, любящее и заботливое!
— Ну хватит… — издала смущенный звук сфера и мягко запульсировала теплым светом.
— Ну что поделать, если это правда! — усмехнулся шаман и развел руками, глядя на шар.
— Ладно, Мар скоро вернется домой, пора действовать. — с некоторой грустью в голосе сказал Сефоттин. — Что там с твоим плеером?
— Да все, держи. — протянул я главному богу потертый плеер, в котором я безо всяких сомнений узнал свой аппарат по характерной царапинке на краю. — Все зачаровали. Хотя знаешь, начальник, с аппаратом можно было бы и поаккуратнее, когда музыку на него закачивал.
— Сам попробуй на тысячелетия попрыгать и ничего не поцарапать. — по-доброму усмехнулся Сефоттин и резко звонко свистнул.
Прямо из воздуха вынырнул черный крылатый пегас и приземлился возле Сефоттина. Бог ловко запрыгнул на спину, и пегас, встав на дыбы, громко заржал и замахал передними ногами в воздухе. Контуры Сефоттина и пегаса дрогнули и поплыли, преобразуясь. Ноги крылатого коня превратились в колеса, ржание постепенно превратилось в рев мотора, а одежда Сефа — в байкерский прикид. Можно было бы уже и догадаться, но я его прям таки узнал — тот самый байкер, что продал мне мой плеер по дешевке. Сефоттин пришпорил байк и тот, взревев, встал на оба колеса и рванул вперед, окутываясь густым облаком электрических разрядов. И даже заднее колесо еще не скрылось в пространственно-временном проходе, как к нам уже выезжал этот же байкер, только в чуть более пыльной и потрепанной одежде, чем уезжал. Как только последняя молния, скользящая по коже байкера, успокоилась, впитываясь в землю, он слез с мотоцикла, принимая свой прежний облик, а байк, даже не до конца еще приняв прежний лошадиный облик, раскинул крылья и улетел, как и прилетел — просто прямо в воздух.
— Жаль, фокусник не с нами. — вздохнув, доставая из-под одежды небольшой флакон, Гуал Вакалар. — Было сложно создать ложные воспоминания и наложить их на это зелье.