Квач бесшумно вывалился наружу и снял оружие с предохранителя. Но вокруг все было тихо. Только шорох травы да поскрипывание какой-то старой железяки.
— Ты жив, малыш? Помочь?
— Не, все уже. Змея просто.
Квач обошел остов. Сон окончательно улетучился, осталась зябкость и сладкие воспоминания о прошлом. Цветы…
Да, Малой отстрелялся хорошо. Все три пули попали в цель. Одна разорвала металлический сегмент, вторая расплющила голову, третья перебила хвост. Ни одного заряда мимо. Хотя смертельным был любой из трех, но, все равно, неплохо.
Кристаллические клыки монстра вонзились в землю. Крови не было, только вонючая черная жижа стекала из под пластин. Этот гад ползучий — стопроцентный оборотень. Квач приложил палец к грудной пластине — горячая. Значит, скоро взорвется сердце, его уже не сблокировать.
Квач схватил Малого за руку и оттащил подальше.
— Сейчас рванет!
Спустя десяток секунд, сердце с глухим звуком взорвалось. Вспыхнул голубоватый свет. Сегменты вспучились. Из раны пополз вонючий дымок, словно кто-то кинул в костер оплетку кабеля.
— А чего три раза стрелял? Одного бы хватило.
Малой виновато пожал плечами.
— Страшно… Он шевелился еще.
Квач оторвал торчащий из машины металлический прут и отодвинул змею подальше, чтобы мелкие твари не тревожили ночь.
— Иди, ложись, Малой, поспи. Я подежурю.
— Ага, давай. Разбуди, когда сменяться.
— Конечно!
Ночь снова наваливалась, сбила с толку, попыталась утащить в сон. Вродде бы там, внутри, он страдал от бессонницы, а теперь приходилось вращать глазами, трясти головой и морщить нос. Сон обиженно отступал, но явно бродил где-то поблизости, ожидая, когда человек сдастся.
Ветер потихоньку стих. Костер погас. Изо рта шел густой пар. Ночь эта была чуть светлей, чем обычно. Жрец почему-то называл такие дни полнолунием.
Неожиданно потянуло смесью запахов расплавленной пластмассы и жаренного мяса. Не сильно пахло, но ощутимо. Значит, где-то в Степи рождался новый монстр.
Когда появился первый человеческий оборотень, над всей Территорией стоял такой же запах.
Никто не возражал, когда Рыжуха, день ото дня становившаяся все больше похожей на помесь паука с ящерицей, стала вдруг жрать пластик. Мусора хватало, и это даже посчитали благом. Она смешно бегала, шурша пластинками панциря. Все относились спокойно, когда существо посыпало округу самым настоящим песком в качестве испражнений. Ребятня каталась на спине многоногого монстра. Было весело, смешно до той поры, пока не выяснилось, что оборотень внутри меняется гораздо медленней, чем снаружи.
Знание пришло с кровью. Маленькую Рёву паук разорвал на глазах у матери. Рыжуха превратилась в стремительное и безжалостное нечто, охота на которого стала смертельно опасной. Охотники умирали даже не успевая заметить оборотня. А когда паук угодил в ловушку и был убит, то через пять минут труп взорвался и труп, прихватив с собой пару Охотников.