Лариса
Лодыжка все-таки распухла, с мокрых после душа волос стекала вода. Я сидела в своем кабинете, развалившись в кожаном кресле и наслаждалась болью в каждой мышце. Таких безумных нагрузок не было целый год. Час я не могла остановиться, оттанцовывая трэк за трэком. Никакой постановки, глухая импровизация, как и советуют настоящие мэтры. Те, кто чувствуют душу танца и понимают его от и до. Только на них я хотела равняться, когда пару лет назад подцепила свой вирус фламенко.
Ладони тоже слегка горели от хлопков. Кастаньеты – для слабаков и туристов. Здесь тело и танцор, и музыкант.
Не знаю сколько просидела так, улыбаясь в никуда, как сумасшедшая. Собралась с мыслями, достала из нижнего ящика стола эластичный бинт. Вот и старая заначка пригодилась. От наматывания отвлек тихий стук в дверь. Почти девять, кого принесло в пятницу вечером?
Забавно, впервые за все время я не ждала, что дверь откроется и зайдет Сергей.
– Войдите, – крикнула тихо, но меня услышали. Очень жаль, что услышали…
Матвей
Такое небрежное войдите. Даже не интересуется, кто там и что нужно. А мне нужно многое: поговорить о Василисе, узнать, сколько Лариса хочет за свое молчание и объясниться по поводу курорта.
Войдите, так войдите. Открыл дверь и переступил порог узкого, как коробка из-под обуви, кабинета. Потрепанные бежевые обои, в правой стене дверь с вмятиной, как будто от удара, и еще несколько таких же целых. Вдоль левой стоит небольшой серый диванчик из IKEA, на него небрежно брошено то самое платье. Черный, так соблазнительно обтягивающий грудь Ларисы, верх и низ с объемным красным подолом. Понятия не имею, как называются эти штуки. Тут же туфли, одна валяется на боку.
Прищурился, мне кажется, или с каблуком что-то не так?
– И что ты здесь забыл? – усталый голос отвлек от обстановки.
Лариса за широким письменным столом из темного дерева, сзади окно с плотной греческой шторой. Женщина медленно поднялась. Мокрые темные волосы лежат красивыми волнами, едва заметные струйки воды стекают вниз и оставляют полупрозрачные дорожки на легкой блузке. Та чуть помятая и застегнута кое-как, сбилась на одно плечо, оголяя тонкую кружевную бретельку.
– Хотел поговорить, – вышло неуверенно и сипло. Отлично, Мэт, теперь ты при виде неё еще и голос теряешь, как мальчишка.
– О чем? – обогнула стол, запуталась ногой в кое-как завязанном эластичном бинте и, раздраженно дернув ногой, сбросила его на пол. Прихрамывая, начала приближаться. Шла босиком по деревянному полу.
– Не говорить твоей невесте о том, какой ты козел? – ледяные нотки в голосе. – Не рассказывать о вашем с Толиком секрете, как вы отдыхающих баб снимаете на спор? Не рассказывать о том, что дважды пытался затащить меня в койку после того, как сделал ей предложение? – замерла напротив. Напряженная, как струна, и умопомрачительно красивая.