— Что вы сказали? — переспросила Йоланта, не расслышав его бурчания.
Пришлось снова к ней наклоняться. И снова вдыхать этот пряный аромат, от которого что-то скручивалось тугим узлом внутри и начинало горячо биться.
— Он — иллюзионист, — пояснил Альдор. — Поэтому вы не можете уловить направленность его потоков. Они слишком изменчивы. Потому могут принимать разные формы.
— Удивительно, — пробормотала девушка. — Он ведь оказался здесь не случайно?
— Да, я нарочно пригласил именно эту труппу. Он встречался с офате Месарош. Не так давно...
Йоланта тихо фыркнула — и тут же зарделась, когда поняла, что Альдор все же расслышал этот звук. Прикусила губу, упирая взгляд в свои сложенные на коленях руки. И на лице ее отразилась досада уязвленного ребенка. Она что, подумала, что все это было затеяно из-за Юдит? Альдор невольно улыбнулся этому открытию. Хоть ее невольная ревность, это плохо. И в то же время странно волнительно.
— Вы считаете, я ревнивый любовник, который решил отомстить пассии за интрижку на стороне?
Йоланта только нахмурилась сильнее и помотала головой.
— В любом случае, это ваше дело.
— Нет, я хотел взглянуть на этого актера вовсе не поэтому, — Альдор протянул руку в сторону и накрыл ладонью кулачок Йоланты. — Думаю, все, что кажется не связанным, на самом деле имеет одни корни.
Она вздрогнула и попыталась вырваться, но, видно, вспомнила, что им надо изображать если не влюбленных, то хотя бы ладящую между собой пару. Она раскрыла ладонь и переплела их пальцы. Маркуш, который, казалось бы, внимательно следил за всем, что происходит на сцене, покосился на них и закатил глаза, вновь отворачиваясь.
— Вы имеете в виду меня и Маркуша?
Альдор кивнул, разглядывая вовсю старающегося на сцене актера. Его роль во всем, что творилось вокруг, пока оставалась не ясна, но если на него надавить, как следует, возможно, он расскажет много интересного. Йоланта, кажется, увлеклась пьеской, которая уже сменила предыдущую, и крепче сжала ладонь Альдора, когда на сцене подошел к пику самый напряженный момент. Он посмотрел в ее очерченный тонкой светящейся каймой профиль. Но ее брови вдруг изломились, и она вскинула руку к подвеске, камень в которой вновь стал лиловым.
— Йоли? — тут же взволновался Маркуш.
Его возглас показался слишком громким в воцарившейся тишине, когда на сцене возникла пауза. Резван, который наверняка тоже исподволь за всем наблюдал и прислушался, повернул голову и слегка прикрыл своим солидным телом то, что происходило слева от него.
— Он нагрелся, — прошептала девушка, осторожно касаясь крыльев феникса.