А напротив Альдора, который стоял перед столом, заложив руки за спину, на стуле с высокой спинкой сидел тот самый актер, который еще недавно покорял сердца зрителей на подмостках. Он не выглядел запуганным и даже растерянным, хоть и старался, видно, не слишком часто встречаться с де ла Фиером взглядом. Похоже, разговор их длился не слишком давно, но уже успел довести Альдора едва не до бешенства. В том, конечно, была еще и другая причина — некое известие, которое передал слуга — но и нагловатый вид актера, видно, злил его не меньше. Так, что становилось и правда страшно, что в любой миг де ла Фиер разразится огнем прямо на этом месте.
Но сейчас все это пламя, отраженное в его глазах, обрушилось на меня так явственно, словно на мне загорелась одежда. Лицо, шею, плечи пекло ощутимо, почти на грани боли. Я чувствовала себя соломенной куклой, которую бросили в камин.
— Подойти, Маркуш, — почти прорычал Альдор. — И вы, офате.
Он отвернулся, а Рэзван, что стоял за его спиной чуть в отдалении, подошел и тихо что-то сказал ему, посматривая на актера. Альдор поморщился, но все же кивнул, соглашаясь. Будто мажордом озвучил некую мысль, которая казалась ему неприятной.
— Ты что-то хотел? — Маркуш с любопытством исследователя, который готов влезть в любую гадость, лишь бы узнать, из чего она сделана, посмотрел на пленника.
— Ты можешь пока понаблюдать, Маркуш, — брат махнул ему на другое кресло и мальчишка удивительно послушно сел в него. — А вы, офате. Подойдите. Прошу вас.
Де ла Фиер вновь вперился в меня.
— Знать не знаю и впервые вижу эту девицу, — вдруг заявил актер, как будто до нашего с Маркушем появления, они говорили именно обо мне.
— Не торопитесь, — хмыкнул Рэзван.
И мужчина заметно сник. Альдор взял меня за руку и отвел чуть в сторону от остальных — к камину, в котором заметно шаяли угли. Похоже, маг едва сдерживался, чтобы не разжечь и его тоже. Я еле терпела жар его раскаленной кожи, опасаясь, что на моей останутся ожоги. И его лицо было сейчас наполненным такой бурей эмоций, что невольно хотелось взять его в ладони и вглядеться лучше, чтобы почувствовать, узнать, понять. И, может быть, усмирить? Но, кажется, скорее я обращусь теми же углями.
— Он не желает ни в чем сознаваться, — заговорил Альдор, когда мы остановились у дальнего портала. — Утверждает, что знать не знает Юдит и никогда не имел с ней никаких дел. Потому я хотел бы, чтобы вы проверили, нет ли на нем следов силы тех камней, которые вредили Маркушу. Вы говорили...
— Я постараюсь. Хоть и не знаю, что получится. Если он с ними не соприкасался...