На их фоне жители Балтийской федерации выглядели более чем благополучно. Довольно неожиданный альянс трех составных частей: северных губерний Европейской части России во главе с Петербургом (Псковская, Новгородская, Олонецкая), Финляндии и Восточной Прибалтики (Эстляндия, Лифляндия и Курляндия) оказался вполне успешным.
В немалой степени этому способствовало то, что этот регион очень мало пострадал от событий первых послереволюционных лет. После отъезда Совнаркома Питер «погрузился в спячку». Киев был слишком далеко и не мог влиять на ситуацию в бывшей столице. А у ее жителей возникло ощущение, что их просто бросили перед угрозой германского вторжения. Массового бегства на Юг представителей «эксплуататоров» не было, а революционный пыл рабочих окраин постепенно сходил на нет – надо было работать и зарабатывать на хлеб насущный. Важным отличием от РИ стало то, что Балтфлот зимой 1917/1918 года так и остался в Ревеле и Гельсингфорсе, ледовый поход не состоялся, и город не получил дополнительную революционную инъекцию в лице балтийских моряков. Напротив, наиболее активные революционные кадры покинули город вслед за Совнаркомом. Город после этого чуть не захлестнула волна анархии и грабежей. Дошло до того, что жители отдельных домов, а затем и улиц начали создавать отряды самообороны. Формировались они совсем не по классовому признаку: часто бок о бок несли ночное дежурство бывший офицер, студенты и только что вернувшийся с фронта простой солдат. Объединяло их желание защитить собственные семьи, жившие на разных этажах, в разных условиях, но в одном доме. Началось все с элементарного поддержания порядка, а затем процесс пошел дальше.
Никто не отменял и задачи управления городом, снабжения его продовольствием, топливом и прочими необходимыми припасами. А поскольку прежние структуры – частные и государственные – были далеко не до конца разрушены, к весне 1918 года окончательно сформировалась линия на самовосстановление классического буржуазно-демократического строя. То, что орган городской власти назывался Советом, мало что значило. Важно было другое: кто в нем заседал и работал в его аппарате и органах. Фактически именно туда плавно перетекли наиболее опытные и знающие кадры бывших царских министерств, столичных учебных заведений и крупных компаний. Среди управленцев и научно-технической интеллигенции бывшей столицы широкое распространение получила теория местного возрождения: наладим дела в Питере, а затем займемся всей Россией. Знаний, опыта и профессиональных навыков этих людей недооценивать не стоило. Напротив, революционные события 1917 года как бы очистили «правящий класс» от устаревших патриархальных наслоений и элементов, многие из которых к тому же играли уже чисто ритуальную роль. В Питере, таким образом, реально победила буржуазная революция, и к осени 1918 года в Петросовет в основном уже входили представители прежнего правящего класса. Так что переименование его в конце 1918 года в Городскую думу особого удивления у горожан не вызвало. Более того, стало хотя бы понятно, кто и с какой периодичностью выбирает туда депутатов.