При других обстоятельствах Федор может быть стал бы спорить, опровергать обвинения, поясняя, что его вообще-то на площадь послали, и если бы не его выступление, то как бы хуже не вышло. Требовал бы очной ставки с начальником госпиталя и много чего еще. Но сейчас он был настолько переполнен счастьем, что этот пыжащийся идиот казался ему просто смешным. С человеком, которому так хорошо, просто не может случиться ничего плохого, считал Федор, и это, казалось бы, абсолютно проигрышное наплевательское отношение к достаточно серьезным вещам, его на самом деле и спасло.
Ротмистр был действительно зол на него как черт. Федор так никогда и не узнал, что он сорвал местной жандармерии шикарную провокацию. Естественное недовольство родственников погибших и раненных искусно подогревалось агентурой местной жандармерии с целью довести людей до взрыва и потом жестко подавить его. Провокация родилась не вчера и при отсутствии контроля будет всегда использоваться спецслужбами. Решетки на госпитальной ограде были заранее подпилены, стоило толпе чуть надавить, и они бы упали, а там уже можно было стрелять, спасая больных и раненых.
А задвинутая Федором речь и его последующая встреча с Машей сняли градус напряжения толпы, и люди начали тихонько расходиться. Женщины при этом вытирали слезы, а старые казаки переговаривались между собой:
– Видал, какой парень? Орел! Весь в крестах и девушку какую отхватил себе! Дай им Бог!
Какой уж тут бунт? А ротмистр уже несколько дней нагнетал, слал в губернию сообщения, что еле удерживает город, просил подкреплений. Одним словом, демонстрировал высшую степень распорядительности. В случае успеха его явно ждал и новый чин, и перевод в губернию, а то и в столицу.
Однако, на следующий день стало ясно, что его затея провалилась полностью. Утром, когда раненые после завтрака начали выходить в парк, их ждали там и новые скамейки – по заказу городской управы артель плотников бесплатно стучала молотками всю ночь, и родные с гостинцами, а у дверей в здание встал на вахту отряд скаутов, которые бегали по аллеям, разыскивая вызванных на процедуры. Если бы кто и начал бузить, то старые казаки навели порядок сами. Быстро и эффективно. Так что бунт явно провалился.
Оставалось отыграться на Федоре. Хотя массового дела не получалось, но зато добыча тоже выглядела привлекательной: офицер-пропагандист, с боевым опытом, из бывших студентов. Ниточек можно было протянуть тоже немало, но сначала надо было сломать клиента.
А этот сидит и улыбается как какой-то идиот. Может, действительно, не в себе? Хорошо бы попробовать слегка поработать с ним в подвале, но ротмистр ждал санкции из губернского управления, а те должны были утрясти вопрос с армией. Все же офицер, да и что-то с ним не просто – вон сколько наград за два года службы нахватал. Так что ротмистр пока ограничивался словесными упражнениями.