Моряк усмехнулся:
– Любишь ты, профессор, покомандовать. И признаю, умеешь. А Вы, молодой человек, давайте, начинайте рассказывать. И не стесняйтесь. Что бы Вы нам здесь ни рассказали, поверьте, удивить не сможете. А вот посоветовать что-то умное у нас, глядишь, и получится.
Теперь, в свою очередь, усмехнулся профессор:
– Вы, Федор, ничему не удивляйтесь. Старого разведчика только могила исправит. Все вызнает. А сейчас ему интересно, сил нет. По глазам вижу. Он Вас коньяком уже угощал, я вижу? Так и мне налейте!
Сидели долго. О некоторых вещах – например, историю Николая и Лизы – Федор рассказывать не стал. Пытался не упоминать Пуи, но Петров быстро догадался:
– Это вы, значит, императора там прихватили? Лихо!
Вообще Федор старался меньше упоминать конкретных людей, но с такими слушателями что-то скрыть было сложно.
Упомянул и о генерале-советнике, который напутствовал его перед рейдом, а потом прилетел во Владивосток. Стоило ему упомянуть об этом, как тот же Петров спросил:
– А на левой руке мизинец у него есть?
Федор – медик все же – еще тогда сразу заметил у генерала след старого ранения и сейчас ответил:
– Нет, рука вообще здорово покорежена. А Вы откуда знаете?
– Старый знакомый… Стажировался одно время у нас. Кстати, за хозяйкой нашей одно время ухаживал. Все порывался в Сибирь свою ее увезти. Тогда подполковником был. Быстро поднялся. Мужик смелый. А из Вашего рассказа почерк виден. Таких в любой службе немного.
– Хватит тебе. – Ольга, судя по всему, была совсем не рада от того, что Петров пустился в эти воспоминания. – Тоже еще что вспомнил. А то вот я тоже в памяти пороюсь…
– Закругляйтесь-ка вы оба с воспоминаниями, друзья мои. А то напугаете наших гостей, а им и так досталось. – Германов на правах хозяина дома решил подвести черту. – Давайте дадим молодым людям побеседовать, им есть о чем, а сами расходиться будем. Ольга, мы где Федора устроим?
Дальше начались хлопоты по хозяйству. Дом был большой, но и гостей собралось немало. Но все как-то быстро разошлись, оставив Машу и Федора в большой комнате, игравшей роль и гостиной, и столовой. Там же Федору потом и постелили на диване. До постели он, впрочем, добрался только под утро – всю ночь сидели и говорили: о себе, друг о друге, о том, как будут жить дальше.
И не знали о том, что Германов с женой и Петровым тоже еще долго сидели на кухне, о чем-то размышляли про себя, скупо обмениваясь словами. В заключение Петров пообещал:
– Мое судно сейчас в затон встает, навигация-то кончается, а у нас двигатель барахлит. Так что пока справятся без меня, а я тем временем съезжу на юг в низовья, до Дона и Азова доберусь, поговорю со знакомыми. Надо бы понять, не затевается ли там чего. У этого симпатичного парня есть потрясающая способность влетать во всякие неприятности, а Бог, как известно, любит троицу.