Кикимора Марьяшка улыбнулась и тихо затянула тоненьким голосочком, мягко струившимся словно у певчей птицы:
«Страдатель мой,
Страдай со мной.
Надоело
Страдать одной».
– Частушка есть одна такая. Я живу от избы до избы… Не из болотных мы. Тепло печки, да запах подворья – вот мой дом! Иду на беду, чтобы помочь. Кто принимает, а кто и метлой, да палками гонит со двора.
– Не радужную картину ты нарисовала – Светозар с трудом нашелся, что промолвить в ответ.
– Какая есть… Не жалости ради. Участь наша и вправду незавидна. Мало кто нас понимает – кикимора заломила руки, выгнув их локтями вперед, голос её дрожал – Все дивлюсь как у тебя получается?
– А это моя незавидная доля – мрачно усмехнулся младший брат.
Оба надолго замолчали пока свечение вокруг них не начало мерцать. Заметив это, Светозар вернул себя из оцепенения и спросил:
– Как теперь справиться с нечистой силой?
– Сейчас она слишком сильна. Моих чар и заговоров хватает только уберечь твою мать – Марьяшка повернулась к окну и, казалось, растворилась в простиравшейся ночной дали – Что-то плохое случится в ближайшие дни – её голос прозвучал как приговор – Тогда видно будет. Или нечистая восторжествует или рассосется, уйдет за другой жертвой.
– А мне что делать? Что я должен предпринять? Я в полном смятении – в отчаянии воззвал Светозар к кикиморе.
Ласковой улыбкой Марьяшка одарила доброго молодца и снова запела звонким, тихим голосочком:
«Ай, лёд хрустит
И вода льется.
Ты не думай, не гадай —
Дело не сойдется».
– Ничего не понял. Что мне с этими словами делать? – озадаченно пробормотал Светозар.
– Слушай свое сердце. Оно у тебя прекрасное, оно подскажет – кикимора смущенно протянула сплетенный из сухих травинок маленький венок – положи рядом с собой на подушку, как младенец заснешь.
– Спасибо, Марьяшка. Сегодня я в разобранных чувствах, словно потерялся. Со мной такого никогда не бывало. Но теперь уже лучше, раз мы вместе этому всему противостоим.
– Точно, вместе и легче, и веселее.
Утром Светозара разбудил истошно-звенящий звук ударов колокола, возвещавшего сходку народного вече, проходившего, когда требовалось одобрение чрезвычайно важного события всеми жителями Снежинграда. Это было доброй, издавна укоренившейся традицией, присущей всем северным городам Руси-матушки, когда народ определял свою судьбу, сам принимал решения по ключевым вопросам своей жизни. В таких случаях на главных воротах Детинца приводили в движение молот во много пудов и били по железному щиту, прикрепленному к стене. Трое дюжих молодцев, стоявших на сторожевых башнях по обе стороны от ворот, раскачивали молот на увесистых канатах толщиной с кулак, и звук распространялся на весь городище.