— Де Мортен, у нас с вами совершенно разные взгляды на ситуацию. Предлагаю не обсуждать их в праздничный вечер.
— И что же вы предлагаете обсуждать в праздничный вечер? — Винсент смотрит на меня в упор.
— Планы парламента! — Луиза хлопает в ладоши. — Ох! А еще мы можем обсудить политику Ее Величества Брианны или… знаете, все что угодно, что считает важным и пристойным его светлость. Правда, Винсент?
В гостиной воцаряется тишина, супруги смотрят друг на друга, прищурившись. Тереза приподнимает бровь, и судя по выражению ее лица, думает о том же, о чем думаю я: этих двоих нужно разводить по разным углам. Действуем мы, как всегда, слаженно — жена поднимается и подхватывает Луизу под локоть, шепчет:
— Луиза, мне очень нужен ваш совет… — и отводит в сторону, я подхожу к де Мортену:
— Что ты сейчас делаешь?
— Что я делаю?!
— Ты говорил, что не хочешь, чтобы твоя жена сбежала! Но сам делаешь все, чтобы это произошло как можно скорее.
— Знаешь, де Ларне, твоими советами я буду пользоваться в последнюю очередь.
— Вот как? — хмыкаю я. — Чудесно. Тогда продолжай в том же духе, и через пару месяцев Мортенхэйм будет блаженно пуст, не считая тебя и прислуги.
— Если она соберется уйти, — цедит де Мортен, — дети останутся со мной.
— Что?!
Тереза делает большие глаза. Как и когда она упустила Луизу, понятия не имею, но самое страшное заключается в том, что я упустил момент, когда она подошла. Это то, о чем я говорю — я стал невнимателен. Я упускаю детали, такая непростительная небрежность! И что будет, если эта глупость повторится на работе? Что будет, если однажды я не смогу защитить ни свою семью, ни свою страну?!
— Я говорю, — четко произносит де Мортен, глядя Луизе в глаза, — что, если ты соберешься уйти, детей ты не увидишь.
Он идиот.
Хронический.
— Как мило, что ты решил мне об этом сообщить. — Сейчас выдержке Луизы явно пришел конец. Она говорит тихо, свистящим шепотом: так, чтобы слышали только мы. — Но знаете, что я вам скажу, ваша светлость? Идите вы… в парламент!
Она отступает, делает реверанс, а потом театрально кланяется и вскидывает руки.
— Где мои овации?! Не слышу!
Не дожидаясь ответа, подхватывает юбки и вылетает из гостиной.
— Демоны знает что такое! — рычит де Мортен.
Хлоя начинает плакать, Дарен смотрит на отца в упор и сжимает кулаки.
— Софи! — шепчет Тереза, и дочь реагирует мгновенно:
— Пойдем, посмотрим коробки с подарками, Хлоя, — говорит она. — Под елкой столько подарков, скоро полночь, и мы откроем их все! Сколько там твоих, как думаешь?
Они подходят к огромной ели, стоящей в гостиной. Она в разы больше той, что в столовой, и под ней действительно горы коробок. Софи точно знает, что делает. Изо всех нас она была ребенком относительно недавно.