– Что происходит, Рустам? Зачем Валентину обидел, накричал на неё? – приподнял удивлённо брови Артур Каримович, заходя в кабинет к племяннику и столкнувшись в дверях с поникшей женщиной, главой отдела по персоналу.
– С чего ты взял, что я на неё накричал? – недовольно дёрнул плечом Рустам, вставая и подходя к окну.
– Ну не накричал, но… Ай, – махнул рукой Амирханов старший, садясь в кресло, – не о том разговор. Ты в последнее время слишком напряжённый, вот и интересуюсь.
– Конец года, всего лишь, – отмахнулся Рустам и, поворачиваясь, перевел тему: – У меня на новогоднем приёме будет Изотов.
Артур Каримович даже выпрямился в кресле от удивления:
– Неужели смог уговорить его?
– Нет, но пригласил. Сначала он отказался, но после того как я ему сообщил, что у меня так же будут Ворохов и Саргасов, согласился приехать.
– Ворохов же претендует на участок возле водохранилища, – нахмурился пожилой мужчина, на что Рустам кивнул:
– Как и я, да. Но он уже давно работает с Изотовым, так что по-другому мне этого старого лиса было не заманить.
Ещё некоторое время мужчины обсуждали дела и Артур Каримович, в итоге довольно потирая ладони, покинул кабинет племянника, а вот Рустам нашёл оправдание своему тревожному состоянию: «Главное чтобы Милолика естественно отыграла отведённую ей роль на предстоящем празднестве, не прокололась, не выдала себя своим отстранённым поведением!»
***
До конца года осталась неделя. Весь персонал прислуги в доме Рустама был взбудоражен, озабочен предстоящим приёмом. Уже несколько лет подряд Новый год праздновали в доме с размахом. На приёме присутствовало множество высокопоставленных гостей, воротил бизнеса не только их региона и некоторые из них оставались в доме на несколько дней.
Милолика же с тревогой ожидала праздника. Людмилку по решению Рустама было велено на время отправить к Надежде в пансионат, а Лика могла только мечтать провести эти дни с сёстрами. С тяжёлым сердцем она проводила Милу, передав опеку над ней приставленной горничной – Наталье, а после совершенно не знала, как заполнить растущую пустоту в груди.
Пребывание в обществе Рустама для Лики стало испытанием. Она была постоянно напряжена, не могла сосредоточиться на учёбе, не говоря уже про то, чтобы рисовать – всё валилось из рук. Лика уже давно призналась себе, что влюбилась в него. И осознание этого не принесло девушке радости.
«Только договор! – напоминала себе в который раз, с трудом сдерживаясь, чтобы не бросить в его сторону взгляд, заставляя себя вспоминать ту брюнетку: – Днём с ней расслабляется, ночью со мной. И как сил-то хватает?» – горько усмехалась Лика. Понимала – не имеет права ревновать, но одно дело разум, а другое дело сердце, которое сбивалось с ритма, болезненно, до слёз, до немого крика сжималось от ревности, от понимания, что не любима, от их странных и неправильных отношений.