– Сейчас, оно холодное, надо подогреть, – отозвалась Милолика и, отряхнув руки, прошла к настенным шкафам, достала кружку, развернулась и…
Глаза девушки широко распахнулись, руки дрогнули, и кружка полетела на пол.
– Рустам? – вырвалось у неё сиплое, в то время как в глазах всплеснулась тревога. Она быстро посмотрела на сестрёнку, которая тоже повернулась в сторону мужчины, обратно и сбивчиво залепетала: – Я не знала, что ты дома, я сейчас, мы… – она шагнула в сторону стола, чтобы поскорее схватить в охапку Милу и унести её в комнату.
Девушка прекрасно помнила строжайший наказ от тёти Зейнаб: «Смотри, чтобы Мила не попадалась на глаза Рустаму – не любит он детей, так что не рискуй!»
– Стой! – резко остановил её Рустам и Лика испуганно застыла. Едва ли не сжимаясь, смотрела на приближающегося мужчину и изумлённо распахнула глаза, когда он, присев перед ней на корточки, начал собирать с пола осколки разбитой кружки.
Опустившись на корточки, хотела помочь и уже протянула руку к одному из кусочков керамики, как Рустам перехватил её запястье, отвёл в сторону:
– Не надо, порежешься.
– Я… прости, – выдавила Лика всё так же сидящая на корточках.
– За что? – Рустам удивлённо на неё посмотрел.
– За… за кружку и за то, что мы здесь. Я…
– Помолчи, – грубовато оборвал её Рустам.
– Ох, – послышался голос Зейнаб, – что случилось?
– Я кружку разбила, – жалобно повинилась Милолика, в то время как Рустам, поднявшись, выбросил осколки в урну, повернулся к экономке:
– Кофе мне пусть принесут,– бросил распоряжение и уже выходя, остановился, услышав вопрос от, молчавшей до этого Людмилки:
– А ты дядя Рустам, да?
Рустам, нервно кивнув, поспешно вышел. Вернулся в кабинет, но продолжать работу уже не было желания. Откинувшись на спинку кресла, он с улыбкой вспомнил Милолику.
Переодевшись в лёгкое платье, в фартуке и с мучным следом на щеке она выглядела безумно мило – этакая домашняя девочка. В душе его растеклась теплота, когда он думал о девушке, не свойственная ему нежность.
– Хрен с ним, пусть идёт, как идёт, – проговорил сам себе и мысленно добавил: – «Всё равно через пару месяцев приестся, надоест играть с ней в чувства. Договор закончится, и опущу её. Может, она даже немного потоскует… А потом найдёт себе какого-нибудь хренова романтика, который будет таскать ей цветочки и успокоится!»
Только вот от видения не к месту вспыхнувших картинок – как Лика кому-то нежно улыбается, распахивая свои небесные глаза, как стонет в чужих объятиях, у Рустама непроизвольно сжались кулаки.
На следующий день Рустам уехал в рабочую командировку и Милолика загрустила. С одной стороны – она была рада некой передышке, потому что ей необходимо было взять себя в руки, чтобы не показывать своей душевной боли, что с каждым днём тревожила её всё сильнее, с другой стороны – она скучала по нему. Эти эмоциональные качели окончательно вымотали девушку. Рустам то приближал к себе, то цинично отталкивал, то смотрел как на пустое место. Ей казалось, что так будет бесконечно и никогда не вырваться из рук этого мужчины. Да и хотелось ли ей вырваться?