Вдох, выдох… Глаза зажмурены так, что плывут разноцветные всполохи. Ладони не могут разжаться. А он стоит, стиснув зубы, и медленно, преодолевая острую боль в груди, заставляет себя дышать.
Развернулся, подошёл к столу и, схватив телефон, набрал номер. Едва ему ответили, спросил:
– Ты где?
– А где я, по-твоему, могу быть? А? Ты на меня повесил… – начал возмущаться его зам, но Рустам его перебил:
– Выезжаю к тебе домой, так что когда подъеду – ты должен быть уже на месте, – процедил он.
– Брат, что случилось? – взволнованный голос друга и заместителя в одном лице, а губы Рустама растягиваются в оскал:
– Пить будем, брат, много пить.
– Но…
– Я выезжаю.
***
Милолика потерянным взглядом смотрела, как Людмилка бегает по родительской квартире и с радостным визгом показывает сестре свои старые игрушки, по которым успела соскучиться.
«Вот мы и дома. Всё будет хорошо», – иногда мысленно, иногда вслух проговаривала девушка не в силах взять себя в руки.
Она не помнила, как выдержала разговор в кабинете Рустама, потому что в тот момент ей до жути хотелось забиться в уголок и завыть от бессилия, невозможности повернуть время вспять. Она не могла принять действительность, в которой теперь не будет его, не будет их, не будет ничего…
В сомнамбулическом состоянии позволила его дядьке проводить себя до комнаты и что-то вроде отвечала. Единственное что помнила, так это навязчивую мысль побыстрее покинуть этот дом, потому как иначе не выдержит, сломается, побежит к нему, чтобы упрашивать, заглядывая в его чернеющие глаза, спросить: «Почему? Неужели я так плоха, что не нужна тебе просто так, без договора?»
Нет, не спрашивать – кричать! «Почему?!!»
Она сама собрала вещи в принесённый горничной чемодан. Только свои, только то, что привезла полгода назад с собой! А когда услышала, что все оставшиеся вещи соберут и привезут ей в квартиру, резко ответила: «Не стоит!»
– Куда же мы их денем? Вашу одежду, Людмилы? – растерянно спросила Наталья, одна из горничных.
– Выкидывайте, – равнодушно ответив, отвернулась Милолика и с болью в голосе добавила: – А все украшения отдайте матери Рустама Дамировича.
Только не смогла отобрать у Милы две игрушки, которые ей купили в доме Рустама – плюшевую панду и шикарную куклу. Рука не поднялась вытянуть из рук сестрёнки игрушки.
Сейчас Лика сидела на диване в их квартире и смотрела немигающим взглядом в стену. Она раз в месяц, полтора приезжала сюда, чтобы навести порядок, протереть пыль, но всё равно девушке казалось, что за время их отсутствия здесь, прошло не полгода, а целая жизнь.