– Денис, мне это неинтересно.
– Правда? А если подумать? – шепнул на ушко, нависая над ней.
– А если подумать… – Ника прищурилась и призывно улыбнулась, положив свои ладони мне на плечи, – то ты симпатичный, – какая же ты умничка, девочка. Только что подтвердила мою теорию. Триумф взыграл в моей крови, но продлилось это чувство недолго, потому что в следующую секунду, всё так же улыбаясь, эта сучка со всей силы ударила коленом прямо в пах. И оттолкнув меня, отпрыгнула в сторону.
– Сука-а! – взвыл я, сгибаясь и хватаясь за ушибленное место.
– Ещё раз подкатишь свои яйца ко мне, тебе придется всю оставшуюся жизнь носить их на связке с ключами вместо брелка. Урод.
– Ник, что происходит? У вас всё в порядке? – произнес внезапно появившийся Фролов.
– А ты спроси у своего друга, всё ли у него нормально? – зло ответила Ника и скрылась за дверями квартиры.
– Она тебе по яйцам врезала? Я правильно понял? – смеясь, спросил Димка.
– Очень, мать твою, смешно! Она у тебя на голову больная, бл*ть! – я разразился потоком матов, вставая с пола.
– Ден, я тебя предупреждал, что Ника – нормальная девушка. Не такая, как твоя Светка.
– Нормальная? Да она чокнутая. Могла бы по роже съездить, зачем по яйцам-то бить! Дура еб**тая!
– Лавров, язык придержи! Сам виноват.
После этого случая наши отношения с девушкой Дмитрия остались весьма напряженными. К тому же она оказалась довольно острой на язычок, и при каждой встрече норовила меня поддеть.
Фролов, конечно, останавливал наши перепалки, но прекратить их полностью был не в силах.
Жизнь продолжалась в том же режиме ещё почти год: работа по двадцать часов в сутки, сдача курсовых и написание диплома. За это время Маратик достал меня окончательно. Этот выкидыш своего социального слоя постоянно надирался в моём кабинете, устраивал там настоящий срач, нюхал кокс и, конечно же, даже пальцем не пошевелил в сторону работы. Думаю, появлялся он на заводе только для отвода глаз, дабы не вызвать гнев отца.
Но сегодня моё терпение закончилось. Застав этого придурка спящим за моим столом и увидев облёванный им цветочный горшок, я схватил его за шкирку, как паршивого щенка, и вышвырнул за двери, а потом выпер за ворота к ждавшему его автомобилю с водителем.
– Ещё раз появишься тут, размотаю.
– Да тебя папа уроет за это, отморозок, – хлюпнув своим обдолбаным носом, произнесло это ничтожество.
Как и ожидалось, через пару часов на пороге моего кабинета возник Тимченко-старший собственной персоной.
– Ты что себе позволяешь? Совсем страх потерял? – разъяренно пробасил он, наверно считая, что я сожмусь в комок от страха. Но я не его сопливый Маратик.