Аполлона вдобавок нервировала соседка.
Женщина вылила на себя пару литров вонючих духов.
Наверное, посчитала, что подобным образом заглушит запах пота.
Это вряд ли.
Сразу же вспомнился старинный анекдот, когда одна женщина у другой спрашивает: "вы жена генерала?", а та "как вы узнали?", "по духам?", ей отвечают — "нет", "по ухам".
В помещении и так душно, а тут еще эта, "ароматная" со своим амбре.
Аполлон с удовольствием бы свалил с поднадоевшего мероприятия, но стоически терпел. Осталось немного. Все же последний лот, как никак. Пусть кто-нибудь уже побыстрее купит замшелую девственность этой девицы и цирк прекратится.
В зал немного притихли, ожидая начала торгов. Аполлон не следил за происходящим на сцене. Ему хватило одного взгляда чтобы понять — девушка не в его вкусе. Он любил блондинок, желательно с огромными коровьими глазами, четвертым размером груди и большим ртом. А у девицы на помосте груди небольшие. Хотя это, может быть, ему плохо видно со своего места. Да и темненькая она, что само по себе не нравилось.
То ли дело жена брата. Все при ней. На Юнону глянешь, сразу же слюной давишься.
А эта?
«Ни рожи, ни кожи и жопка с кулачок», — сделал про себя заключение Аполлон.
— Начальная цена — сто тысяч фунтов стерлингов, — объявил первую ставку аукционист.
«Ничего себе», — подумалось Аполлону. «За какую-то шкурку сто тысяч. Да ее за сто баксов починить можно в любой мало-мальской клинике. Совсем с ума посходили. Подумаешь, какая-то там — то ли моделька, то ли певичка».
А может он ошибается, с кем-то перепутав. На передок все бабы одинаковые. Одно дело выкладывать такие бабки за что-то действительно стоящее, а тут один раз попользовался и, считай, что деньги на ветер выбросил. Ни за что такие деньжищи он бы не стал платить за сомнительного вида удовольствие быть первым.
— Сто тысяч раз. Сто тысяч два. Сто десять тысяч номер двадцать три, — продолжил торги аукционист.
«Чтобы ты захлебнулась в собственных духах», — Аполлона запах, исходящий от соседки, просто душил, вызывая желание прокашляться. Он сдерживался из последних сил. Ну еще немного, успокаивал сам себя. Осталось потерпеть чуть-чуть чуть. Какая жалость, он залез в середину ряда и теперь не мог вылезти, не поднимая сидящих рядом.
— Сто девяносто тысяч. Раз, — удары молоточком следовали один за другим. Аукционист входил в раж, выкрикивая номера участников и поднимая ставку через шаг торгов.
— Двести пятьдесят тысяч фунтов стерлингов, — раздалось откуда-то из первых рядов.
В принципе подобное нарушение хода проведения мероприятия допускалось правилами, отметил про себя Аполлон, начиная звереть от собственной беспомощности.