И всё равно я замечаю мимолётный мужской взгляд на мою промежность и то, как хищно вздрагивают его ноздри. Мои щёки мгновенно начинают гореть смущённым румянцем.
— А разве это не очевидно? — киваю я на кадку с остывающей водой, пытаясь его отвлечь от разглядывания моего тела. — Хотела помыться с дороги.
Отвлечь не сильно получается. Занимаясь моей раной, демон то и дело бросает короткие взгляды то на мои голые коленки, то на скрещённые на груди руки, заставляя остро ощущать свою почти наготу и беззащитность перед ним.
— Это я понял, — кивает отстранённо. — Но почему здесь? Тебя ждёт большая удобная ванна в моих покоях. С кучей всяких женских штучек и примочек, которыми вы так любите пользоваться во время купания. И, кстати, кто тебе воду наносил? — осмотрев мою ногу, Аедан берёт приготовленное мной полотенце, и, мокнув его предварительно в воду, принимается тщательно оттирать мою ступню от крови и грязи.
— Я сама наносила, — признаюсь тихо.
Демон даже замирает, ошарашенно вскидывая на меня взгляд.
— То есть как сама? — уточняет недобро. — Ты хочешь сказать, что будучи физически и магически истощённой, сама таскала вёдра с водой?
И так это угрожающе звучит, что я невольно сжимаюсь. И мне огромного труда стоит держать голову прямо.
— Да, я носила по полведра и сама себе приготовила ванну. И спокойно бы помылась тут, — сообщаю ему ровно.
— Если бы я тебе не помешал, да? Ты это хотела сказать? — прищуривается демон.
— Нет, — запинаюсь испуганно. Совсем не это… разве что мысленно. Но мысли это ведь моё личное. Он… разозлился?
Но Аедан внезапно широко улыбается.
— А мне кажется, да.
— Нет, — качаю головой. Он издевается надо мной? Провоцирует?
— Совершенно точно, да. Признайся уже. Ты разозлилась, что я пришёл и помешал тебе, — хитро щурясь, искушает демон, смотря мне в глаза, укутывая своей тьмой, заставляя расслабиться, вызывая желание быть откровенной с ним.
— Кто я такая, чтобы на вас злиться? — пожимаю осторожно плечами и, не выдержав, прибавляю. — Но… вам необязательно было сюда ломиться.
Чтобы тут же испуганно зажать себе рот ладонью.
— Простите, — шепчу, жалобно смотря на него.
— За что? — вскидывает Аедан брови. — Ты ничего ужасного не сказала. И у тебя есть полное право не соглашаться со мной. И даже спорить. Думаю, мне доставит огромное удовольствие доказывать тебе свою правоту приятными для нас обоих методами.
Это не может быть сказано им всерьёз. Он король, а я служанка. Какие права у меня могут быть, если, даже будучи королевой у себя на родине, я почти никаких прав не имела? Но что-то странное между нами происходит, и я больше не могу позволять себе закрывать на это глаза. Так может… пора спросить? Воспользоваться этими своими иллюзорными правами?