— Видишь, это совершенно не страшно, — довольно улыбается он мне в висок, продолжая смущать столь неприличной заботой. — Вставай, Крольчонок, надо смыть мыло.
И убирает руку, позволив мне наконец вздохнуть с облегчением и свести ноги, пряча то, что он так бесстыдно трогал только что. Да, это оказалось не так страшно, как я боялась, да не неприятно, но до ужаса неловко и непривычно, и я скоро, наверное, до головешек сгорю от смущения.
С понимающим смешком демон протягивает мне руки, чтобы помочь подняться. Мне остаётся лишь послушно принять его помощь и, опираясь больше на здоровую ногу, встать из воды.
На этом моя пытка купанием, по сути, и заканчивается. Аедан поливает меня тёплой водой с ковша, проводя ладонями по коже, чтобы смыть пену, потом бросает на пол одно из полотенец, помогает мне выбраться из бадьи и сам вытирает, с явным удовольствием изучая моё тело руками и глазами.
— Знаешь ли ты, насколько красива, маленькая? — спрашивает хрипло, заворачивая меня в чистую и сухую простыню. — К твоим изящным ножкам хочется положить весь мир.
— Моя красота едва не стоила мне жизни… и души, — пожимаю зябко плечами. — Это не то, что я могу считать своим достоинством. И мне не нужен мир, только возможность жить в нём спокойно, свободно и в безопасности.
В глазах демона вспыхивает странный огонёк, уголок его губ дёргается в нечитаемой улыбке, от которой по моей коже снова табуном бегут мурашки.
— Это я тебе с лёгкостью могу обеспечить. Как и многое другое, — обещает Аедан, накидывая на меня ещё одну простыню и пеленая в неё, чуть ли не с головой. После чего поднимает на руки, — Ты согласилась поужинать со мной. Да и рану твою на ноге нужно тщательнее обработать, так что мы сейчас идём в мои покои. Нас никто, кроме моего слуги, не увидит, так что можешь не пугаться и не дрожать.
— А мои вещи? — осмеливаюсь я высунуть нос из-под белого покрова ткани.
— Принесут, раз тебе они так дороги, — хмыкает его величество, направляясь к двери. — Для тебя уже приготовили чистое.
В коридоре обнаруживается Ойзин, явно ожидающий, когда мы выйдем из купален.
— Убери тут всё, как следует, — приказывает Аедан своему слуге.
— Будет сделано, ваше величество, — невозмутимо кланяется тот, словно для него нет ничего странного в том, что его король выносит кого-то на руках из купальни для слуг.
А его величество вместе со мной шагает к служебной лестнице.
Несмотря на уверения Аедана в том, что нас никто не увидит, я всё равно не могу не вздрагивать, каждый раз, когда слышу чьи-то голоса вдали. И всё больше кутаюсь в свою простыню, пряча лицо у демона на груди и поджимая босые ноги. Идти нам приходится долго, и к тому моменту, как его демонейшество открывает очередную дверь, переступает порог и, закрыв её обратно, объявляет, что мы на месте, я успеваю буквально свернуться калачиком у него на руках. А кто-то меня смелой называл. Трусиха и есть.