— Нет, простите, — опускаю голову, оглушённая собственными мыслями. — Я… не передумала. Не надо мне быть рядом с вами, когда мы въедем в вашу столицу.
— Ну, как знаешь, — вздыхает недовольно его величество. Ещё несколько минут едет рядом, задумчиво посматривая на меня. А тогда закрывает дверцу, пряча от посторонних взглядов, как и обещал.
И почему я не чувствую радости по этому поводу? Или хотя бы облегчения?
Судорожно вздохнув, прижимаю ладони к лицу. То ли пытаясь остудить пылающие щёки, то ли спрятаться хоть на миг от всех этих сложностей.
— Он тебя расстроил? — слышу неожиданно детский голос.
Волчонок. Он проснулся. И заговорил.
Встрепенувшись, я оборачиваюсь к нему и натыкаюсь на внимательный и не по возрасту проницательный взгляд.
— Если он тебя обидел, я его убью, — рычит тихо, скаля пускай и детские но весьма острые клыки.
— Ох, что ты? Нет! — отрицательно трясу головой. Чувствуя тревогу пополам с умилением. Надо же какой защитник у меня неожиданный появился. — Его величество меня не обижал. Я просто расстроилась потому что… вынуждена отказаться от того, что мне хочется.
— Если хочется, то зачем отказываться? — мальчишка садится на лежанке, хмуро смотря на меня.
— Это как… со сладостями. Ты же знаешь, что их вредно слишком много есть? И приходится отказываться, чтобы себе не навредить, — пытаюсь я найти приемлемое сравнение. И понимаю, что, кажется, сравнение выбрала не очень удачное.
— Не знаю, — поджимает губу мой маленький собеседник. — Сладости это для девчонок. Мы с отцом мясо любим. Много. А ты любишь сладкое, да?
— Немножко люблю, — признаюсь с улыбкой, невольно вспоминая вчерашний ужин. И все те лакомства, которыми пытался закормить меня Аедан.
— Отец скоро найдёт меня. И заберёт домой. Поехали с нами. Он лучше этого демона. И тебе не надо будет ни от каких сладостей отказываться.
Как ответить на столь откровенное и по-детски непосредственное сватовство, чтобы не обидеть ребёнка, я так и не придумала. Зато стало понятно, почему Аедан себя с волчонком так странно вёл. Наверное, предположил что-то подобное, раз догадался, кто у него отец.
Но вскоре дормеза пошла под уклоном, явно спускаясь с холма, мои мысли вернулись к предстоящему приезду в Этейну. И я, не выдержав, снова приоткрыла окошко, чтобы хоть краем глаза посмотреть на окрестности. Взглядом скользнула по усеянному синими цветами склону, устремилась вдаль, туда где виднелась гряда поросших лесом холмов на фоне ослепительно голубого неба, вьющаяся между этими холмами река и рассыпанные на берегу домики.