Светловолосый хмуро оглядел Кена, отвечая:
– Я в комнату за тобой пошёл, поесть тебе принести решил, захожу, а ты на полу лежишь без сознания, – Кен удивлённо вылупил глаза. – Это хорошо ещё, что башкой не треснулся, – прошептал Аято. Вдруг он со всей силой стукнул Кена по плечу, начиная злостно дубасить младшего и безостановочно тараторить. – А если бы ударился, то что тогда, а? Ты хоть понимаешь, что ты умереть мог, а я тебе говорил, чтобы ты пообедал, придурок, Кен, ты придурок, придурок, слышишь?
Кен стыдливо понурил свою голову и тихо, почти полушепотом отозвался:
– Я уродлив, – горько усмехнулся кареглазый.
Аято вмиг перестал истерить и растерянно убрал руки с груди Кена.
– Что за бред? С чего ты это взял?
Аято знал. Знал, отчего у Кена в голове подобные мысли. Вопрос вырвался как-то невольно, словно блондин переспрашивал его у самого себя. Впрочем, Кен был готов ответить, кареглазый почувствовал, что может доверить абсолютно всё человеку, сидящему напротив него. И младший заговорил. Он начал издалека, припоминая Аято, как месяц назад рюкзак кареглазого измазали растопленным шоколадом, а на рубашке написали «Сахарная девчонка». Рассказал, что это была не единственная надпись, и рассказал, как неоднократно сравнивал себя с парнями из старших классов. Кен извинился перед блондином за то, что доставил ему столько проблем своими головными болями и на пару секунд умолк. Младший отвел свои глаза в сторону и продолжил:
– Прости, прости меня, пожалуйста, за то, что так получилось, извини за всё. Если ты больше не хочешь со мной возиться, то всё хорошо, я пойму, – голос мальчишки начал подрагивать. – У меня слишком много проблем, а тебе… Тебе непременно счастливым быть надо. И если ты решишь разорвать со мной дружбу, то пусть даже так, ты только не злись и не обижайся на меня.
Дослушав Кена, Аято устало прикрыл веки. Он крепко сжал бежевое одеяло, но в ту же секунду ослабил хватку. Светловолосый раскрыл свои тревожные глаза и неспешно слез с постели. Он нагнулся, присев на пол, и начал что-то доставать из-под кровати. Это был поднос с сэндвичами. Аято поставил его на ноги Кена, а сам залез на постель с другой стороны.
Сердце кареглазого начало беспокойно стучать. Он смотрел на еду, которую хотел съесть, но не мог. Он не мог сделать это. Словно невидимая стена встряла между мальчишкой и подносом. Как же беспомощно ощутил себя Кен в этот момент. Но тут, к подносу потянулась бледная рука Аято. Парнишка схватил сэндвич и откусил его треть. А затем протянул оставшуюся часть Кену. Сэндвич уже касался сомкнутых губ младшего, когда блондин строго процедил: