В столовой Маргарита Васильевна за что-то отчитывала Михаила. Боксер, откинувшись на стуле так, что тот покачивался на двух задних ножках, скрестил руки на груди и, упрямо поджав губы, смотрел куда-то в сторону. Маргарита Васильевна, держа в руках чашку, говорила тоном ровным, но требовательным.
- Потому что твоя игра зашла слишком далеко. Это не ринг, где ты предпочитаешь нокауты для соперника. Умерь свой пыл, и подумай о...
Она заметила меня и, кивнув, закончила:
- ... об окружающих тебя людях. Присаживайся, Вера.
Михаил мельком глянул на меня и ничего не ответил.
За чаем мы говорили о погоде. Белоозеров молчал, хмурый и угрюмый. Когда я собирала чашки, взял свою и пошел со мной на кухню.
- Может, помочь с организацией праздника?
Я закрыла посудомоечную машину и покачала головой.
- Я сейчас буду готовить закуски и салаты, - за микроволновкой у меня хранился желтый блокнот, который подарила мне Соня. Я приспособила его под ежедневник. - И вот тут у меня список...
Я дернула вложенный в блокнот листок, тот застрял, и книжка полетела на пол.
Михаил подорвался собирать разлетевшиеся записки и первым делом схватил ежедневник, который, конечно же, принялся листать.
- Так о чем говорила Соня... Ты рисуешь, - не спросил, а прокомментировал увиденное боксер. - Это ведь твои наброски?
Я смутилась и потянулась за блокнотом, но Михаил выпрямился и, увернувшись от меня, продолжил копаться в моей душе, шурша страницами. Рисунка там было всего три, но каких...
- Это я?
Я присела на пол и опустила голову, делая вид, что собираю разлетевшиеся во все стороны записки. Ответила громко и максимально равнодушно.
- Да. Мне понравилось твое лицо.
А в ответ - тишина. Я почувствовала, что краснею, и запульнула один листок под тумбочку. Полезла за ним, решив протянуть время, чтобы успокоиться и начать соображать здраво. Благо Михаил не стал зацикливаться на своем портрете.
- Ничего себе. И бабушка как живая... Невероятно...
- Только ей не рассказывай, она будет не в восторге.
- Это ещё почему? Ты рисуешь даже лучше Сони. У нее никогда не получались портреты. А эта картина... - он сунул мне блокнот под нос. Маленький мальчик и мужчина лет восьмидесяти сидели вместе на лавочке и кормили голубей. - О чем она?
О чем! Неужели мало того, что там двое людей из разных веков кормят птичек?
Надо было выкинуть блокнот сразу, как Соня дала мне его.
Я поднялась и мельком посмотрела на рисунок.
- Маленькая зарисовка.
- И все? - Михаил испытующе посмотрел на меня.
До чего дотошный. Я вздохнула и, потирая указательным пальцем лоб, ответила: