Вернулись они на посвят – точнее уже «на афтерпати», – и присели на диван. Саша домой засобирался – говорит, его дела ждут. Известно, какие дела. Танечка. Я, говорит, тебя здесь просто так не оставлю. Вот брат моего друга давнего – Миша. Хороший человек. Он с тобой домой поедет, подвезёт. Вам в одну сторону. Только чуть позже.
И уехал. А Инга разревелась, нахлынуло на неё что-то. Что вот сидит она в отдельной комнатке, пока за стенкой такие же пьяные первачки отплясывают. И никому, никому она совсем не нужна так, чтобы вот насовсем. Чтоб вот был человек – как друг из начальной школы. Там же как: вы с ним под ручку ходите все перемены, домашку вместе делаете, в одном дворе гуляете. И всё-всё у вас общее – ручки, анкетки с наклейками, фишки, любимые мультики… А потом кто-то из вас в мат-школу переводится. И всё гаснет. Или вообще из города уезжает – напишете друг другу пару писем да забудете друг друга в школьной суете.
Вот сейчас бы так, друга бы – чтоб насовсем друга, целиком!..
Но такое только одним способом можно получить. Завести партнёра. И уж стеречь его как зеницу ока. Вот он тебе тогда и станет – мать, отец и жалобная книга. И тогда уже на двоих у вас не только ручки с наклейками будут, но и дом, и постель.
Дура! Штамп-то тут – где? Зачем ждала? И без штампа можно!..
В общем, наревелась тогда Инга от души. Сама не заметила, как её в машину к Мише погрузили. Должна была как старший товарищ за первачками следить, а сама – хлеще них. Стыдоба. Ну, немудрено, пила-то редко… Миша отвёз Ингу домой и дошёл с ней до тамбура. Хотя она уже сама стояла на ногах – холод ночи выветрил и всю истерику, и весь хмель.
Но Миша навязался всё равно – дескать, посмотрю, чтоб ты в коридоре не грохнулась, умою. И действительно – умыл. Проводил в комнату, усадил на кровать и начал поглаживать Инге колено. Она замерла с немым вопросом – зачем?
– Ну, что ты. Я же всего лишь хочу тебя утешить. В Сашку втюрилась, да? Да по тебе написано. Он только к Таньке сорвался – а ты реветь. Клин клином вышибают, поверь мне…
«Ай, будь что будет» – только и подумалось Инге. Миша нежно раздел её и нежно взял. Было неловко. Она не знала, куда деть руки, как себя вести, как отвечать на поцелуи, сдерживать ли вздох от лёгкой боли, изображать ли непонятно откуда должное прийти вселенское счастье… Всё закончилось так же быстро, как и началось.
– Ну, ты извини, что не могу до конца, – будто оправдывался Миша, – что-то я переволновался. Да и ты тоже как бы… ой. Это ты что? – И он заметил пятна на кровати. – Поняяяятно… что ж ты сразу не сказала? Я б не стал… это по любви надо…