– Да? И что ты читаешь?
– Да всякое, чо.
– Ну, всё же?..
– Да вот книжки там по саморазвитию люблю. Балковского читал. «Как хотеть и уметь», клёвая. И ещё… о! Философа! Еш-шу. Блин, такая… сложная.
Инге захотелось рассмеяться. Сложная?.. Платон бы над тобой похохотал со Шпенглером вместе!
– Понятно… а ещё чем-нибудь увлекаешься?
– Да ничем особо, так, сериальчики смотрю, на машине гоняю. Ночью хорошо, никто не мешает, хоть разгоняться можно.
– Так это такие, как ты, мне спать мешают, да?
– Гыгы, а ты не спи так рано!
– В полночь-то?
– Для полночи другие дела есть, ты ж понимаешь, да?
Инге стало почему-то так неприятно. Будто этим неловким намёком её уже раздели.
– Возможно, понимаю. Но ночью я предпочитаю спать. Много работаю, много сил надо.
– Понятно… ну… а ты чо читаешь?
– Да всякое. Больше люблю романы с магическим реализмом. Или, если уж признаться, сплаттер-панк.
– Панк? Серьёзно? Это ж дохлая культура.
– Не «панк», а «сплаттер-панк». Это где гротеск, ужас такой, инфернальный, и всякие прочие низости. Вот.
– Понятно. Ты чот сложная какая-то…
– Да нет, вроде обычная.
– …и словечки у тебя сложные. Понтуешься.
– Да нет, обычные, обиходные.
– Ну, мои пацаны так не базарят.
– Так это ведь вопрос окружения. Кем ты сам себя окружил – тех и будешь же слышать. У меня, как бы сказать, среда академическая. Ну, интеллектуальная.
– А мы чо, хуже интеллектуалов?
Зря Инга не просматривала теги, всё-таки. Зря.
– Да я такого и не говорила вовсе! Просто отметила как факт объективной реальности. Я не переходила на личности…
– А ты можешь быть проще?
– В смысле?
– Ну, лицо попроще. И не строй из себя самую умную.
– Да я же обычная! Но вообще, проще – это к амёбам.
– Нет, ты прям выделываешься. И дерзкая. Это потому, что тебе нормального пацана не досталось. Вот он бы из тебя всё это вытрахал. Раз ты такая дохрена умная, что ж ты тогда в приложении делаешь, такая несчастная?
– Я счастливый человек. Счастье или несчастье с устраиванием личной жизни никак не коррелирует.
– Ай, заманала. Пойду я. Ты небось надеялась, что я рот открою, офигею с тебя и за кофе твой платить буду. Знаешь, что? Меня не проведёшь. Сама плати. И ищи себе своих додиков. Как ты там сказала? «Из академической среды». Чао, дура!
– Ага. До несвидания.
Инга допила кофе в одиночестве. Посмотрела в окно – в чёрном-чёрном небе летели подсвеченные фонарём снежинки. Какие-то сцепились в хлопья, а другие – по одной. Инга такая же – одна. Но разве это делает её хуже тех, что сцепились? Она такая же снежинка. Разве что, грани у неё острее. Грани острого ума и критического мышления, если уж на то пошло. Вот и не сцепиться ей с первым встречным. Брезгливо. Противно.