– Чтоб тебя! – в сердцах крикнул Ноздреча.
Потом впереди засветлело, стали чаще попадаться пни срубленных на дрова деревьев. Справа из лещины показался пригорок, обнесённый покосившимся замшелым забором.
Тропа в лопухах повела их наверх. Вот Ноздреча толкнул калитку, и они оказались на просторном дворе. Под ногами захрустела ореховая скорлупа. Лебеда, дебелая жена мельника, выскочила на крыльцо и, увидев отрока, кинулась на него с визгом!
Харвиг ужом скользнул вбок, и мельничиха без толку пронеслась к воротам.
– Уйми её, Ножик, – посоветовал он.
Ноздреча молчал. Уж он-то знал, как опасна жена в исступлении. Пусть и Харька узнает: Лебёда вмиг собьёт с него пыл.
Между тем баба снова ринулась, и на сей раз, промазав, не удержалась на ногах и упала. Презрительно сплюнул Харвиг и укоризненно поглядел на мельника.
Лебёда тяжело поднялась. Её одежда и покрасневшее лицо измазались в грязи. Теперь она медленно наступала, разведя руки. Харвиг спокойно ждал, и когда между ними остался шаг, стремительным взмахом ухватил её за нос.
Ноздреча вскинулся, но только бестолково подпрыгивал рядом. Он было рванул Харвига за косу, однако тот сильнее сжал бабий нос, и согнутая вдвое мельничиха заверещала. Пришлось косу бросить. Харвиг ослабил хват, и Лебёда утихла.
– Пусти! Пусти её, Харька!
Харвиг покривил губы:
– Да кто же так просит?
Мельник заскулил от бессильной злобы.
– Пусти…
– На колени.
В сизых глазах Ножика помутилось. Он обернулся к тыну, где торчал воткнутый в пень топор.
Кто знает, чем закончилась бы эта история, но тут на крыльцо вышла дочь мельника.
Всемила была на год старше Харвига. Каждый раз, как он видел её, отчего-то робел. Возможно, виноваты были её глаза. Большие, круглые, словно чем удивлённые. Над глазищами нависала рыжая чёлка. Ещё Харвигу нравилось смотреть на золотистые пятнышки, рассыпанные вокруг её носа…
Харвиг разжал пальцы и вытер их о штаны. Лебёда, заохав, потопала в дом. Ноздреча поспешил следом. А дочь мельника осмотрела Харвига с головы до ног и спросила:
– Ты тут зачем?
Отрок расправил плечи.
– Ножик… Отец твой пригласил пособить. Говорит: сыновья ленивые и криворукие, не справляются.
Всемила прыснула. Харвиг тоже заулыбался. Тут из дому вышел Ноздреча и всё испоганил:
– Будет зубы скалить. Работать пора.
Он повёл Харвига на реку.
Возле мельницы уже стояли две нагруженные мешками телеги.
– Надо же, – удивился Харвиг, – и в праздник мелют.
– Жрать-то каждый день надо, – растолковал Ноздреча. – Иди к первой подводе и тащи пшеницу наверх…
В тот первый день на мельницу приехало всего три телеги.