– Лавка двигается… – сдавленно прошептал Харвиг.
Гудейка молчал, продолжая водить его мелкими шагами по кругу.
– Всё, – наконец сказал он. – Пришли.
Харвиг отпустил руку домового и опасливо толкнул дверь. Древесина оказалась на ощупь хрупкой, трухлявой. Дверь подалась. За порогом валялось бревно.
Они с Гудеем вышли наружу. Двор оказался пуст. Люди и вся живность исчезли. Дом, тын, деревья за ним будто пожухли, утратив краски. В округе стояла мёртвая тишина.
– Это и есть твой краешек?
– Он…
Они пересекли двор и прошли за ворота.
– Дальше я идти не могу, – остановился Гудей. – Здесь выбираться будем.
Глухое карканье заставило их оглянуться. На тыне сидел одноглазый ворон.
– Видел его? – указал на гаврана Харвиг.
– Да.
– Гибели моей хочет.
Мальчик и чур медленно побрели вдоль забора. Мир вокруг наполнялся звуками, делался ярче. И только ворон по-прежнему сидел на заострённом бревне. Когда Гудей остановился, птица взмахнула крыльями и улетела.
– Спасибо тебе! – сказал Харвиг. – Вовек не забуду.
– Чего уж там… – пожал маленькими плечиками домовой.
Гудей растаял – отправился по краешку обратно в избу. А Харвиг помчался через снежную рощу к замёрзшей Стыри.
Реку он пересёк напрямик, по скользкому прозрачному льду. Под ногами проплывали оторванные листья кувшинок, мелькали серебряные краснопёрые рыбы. Отрок лишь покосился, – теперь не до них. Он взобрался на присыпанный снегом обрыв и припустил вдоль берега по искристым сугробам.
С обеих сторон моста толпился народ. Середину не занимали – то было место для битвы. По обычаю, она длилась до первой крови. Правда, пока князья издавали клич да противников разнимали, достаться могло изрядно.
Сейчас там что-то творилось. Были слышны свист и крики – то народ подбадривал поединщиков. Поначалу сходились отроки. Позже – мужи. Харвиг поднялся на носочки и разглядел за людскими спинами на середине моста Махиню.
– Наш верх! – хрипло крикнул тот и поднял кулак.
С левого берега к нему подбежали двое – это были Михей и Васятка. Они склонились над кем-то и, ухватив под руки, потащили назад.
Харвиг вырвался из толпы им навстречу.
– Что же ты? – в голосе Васятки был слышен укор. Михейка отвёл глаза. Побитый Селян висел у них на руках и бессмысленно улыбался.
– Простите, братцы, – дрогнувшим голосом сказал Харвиг.
Он вышел к Махине.
– Агридиг!
Маха с ухмылкой покачал головой.
– Бой закончен. Верх наш.
Он развернулся и пошёл к правому берегу. Харвиг побагровел. Смутно понимая, что делает, он догнал противника и толкнул в спину.