— Сэр, вы сказали «арестовать»?
— Да, ганни — если придётся, можешь этого гадёныша хоть по рукам-ногам связать. Он же как пить дать там сам себя загубит. Идиот! Он же не уймётся, пока я его под замок не посажу, или пока он пулю в башку от Чарли не получит. Да будь я проклят, если его потеряю! Собирайся давай, разузнай там — может, на грузовом[12] слетаешь.
* * *
На следующий день Уилсон вылетел на высоту 263 на вертолёте CH-46. Всю дорогу он под рокот моторов осматривал окрестности в открытую дверь, глядя через плечо вертолётчика, который стоял, крепко вцепившись в деревянные рукоятки пулемёта 50-го калибра и водя стволом из стороны в сторону.
Вертолёт, возивший почту и припасы, всегда оставался на земле ровно столько времени, сколько требовалось для выгрузки нескольких мешков с бумагами и ящиков с грузами. Уилсон надеялся, что ганни из оперативного отдела успел перехватить Хэткока, и тот никуда не ушёл и будет ждать на площадке, как и было сказано. В этом случае они могли улететь обратно на том же вертолёте. Если же ганни Хэткока упустил, пришлось бы задержаться на сутки.
Когда вертолёт совершил посадку, Хэткок был на месте. По тону ганни во время разговора в палатке оперативного отдела он понял, что время его вышло.
«Хэткок!» — громко крикнул Уилсон, сбегая по задней рампе, но тот бы его всё равно не услышал из-за воя и рёва двух гигантских винтов, молотивших воздух над головой. Уилсон увидел Хэткока — тот стоял, помахивая рукой. Висевшую на нём форму трепал ветер.
Позвав его жестом в вертолёт, Уилсон повернулся и скрылся в чреве громадной машины. Подхватив свои вещи, Хэткок с панамой в правой руке взбежал по рампе следом.
Уилсон попытался было заговорить с Хэткоком, но его слова потонули в громком рёве моторов, и всю оставшуюся дорогу он просидел молча.
— В чём дело, ганни? — спросил Хэткок, когда они вышли с вертолётной площадки на высоте 55.
— Сержант Хэткок, вы арестованы! А больше я ничего не знаю. Капитан от полковника Поггемейера прилетел злой как чёрт.
После этих слов комендор-сержанта Хэткоку стало не по себе. «Что я натворил? — подумал он. — Может, убил кого-то не того?» Он вспомнил о Французе. Неужели они с капитаном и Бэрком вляпались в какой-то хитроумный заговор с убийством, и теперь оказались крайними?
Морпехи дошли до четвёртого отрога и увидели капитана. Он стоял за бруствером из мешков с песком, осматривая поля и холмы под высотой.
Хэткок вспомнил, как семь лет назад, на Гавайях, стоял перед командиром батальона, который объявлял ему дисциплинарное взыскание. Тогда с него сняли лычку за драку с лейтенантом в баре. Оба были пьяны, и офицер сам начал. Но избиение офицера есть избиение офицера, пьян он или трезв. Тогда Хэткок отлично понимал, за что его понизили в звании.