Вечером 15 сентября, накануне того дня, когда они с Карлосом должны были убыть в восточную часть хребта Кешон, Рон Макаби разложил подкладку от пончо на мешках с песком, которыми была обложена крыша блиндажа у сержантской хибары, и уложил на неё надувной матрац. Янки крутился под ногами — он всегда спал рядом с Маком, с тех пор как этот морпех ростом шесть футов два дюйма прибыл на высоту. Рону нравилось, что Янки спит рядом — пёс обладал сверхъестественной способностью чувствовать приближение обстрела ещё до того, как на высоту падал первый снаряд. Басовитое утробное рычание Янки было для высокого светловолосого морпеха сигналом системы раннего предупреждения.
Макаби растянулся на подкладке от пончо, развязав шнурки ботинок, но оставив их на ногах. Он снял очки и положил их на стенку из мешков с песком, которые кольцом окружали блиндаж сразу же под крышей. Лёгкий ветерок немного разогнал ночную духоту, быстро убаюкав морпеха и рыжего пса. Янки спал, положив голову Мэку на грудь.
Издалека доносился треск радиопомех, приглушённый стенами палатки оперативного отдела, низко гудели генераторы, разбросанные по высоте, и эти шумы навевали на морпехов, стоящих на караульных вышках и у заграждений, ощущение гипнотического покоя. В небе появилась яркая луна, залившая лагерь мерцающим серебряным светом.
Незадолго до рассвета Янки без видимой причины проснулся. Он поднял ясные коричневые глаза, посмотрел на серебристую луну, навострил уши и попробовал носом воздух. Янки утробно заурчал, и рычание его походило на раскаты грома от далёкой грозы.
Сначала он урчал негромко, и тихое, почти неслышное рычание, рокотавшее в глотке, выдавало лишь его беспокойство. Но все его сомнения вдруг рассеялись, пёс поднялся, сел и зарычал уже во весь голос.
Мэк распахнул глаза. Он увидел, что его приятель, только что спавший рядом, сидит и рычит в тишине безмятежной ночи, ощетинившись и оскалив зубы. Рон Макаби знал, что пёс никогда не ошибается. Он сел, свесив ноги с криком: «Обстрел! Ложись!»
И тут же он услышал, как хрустнули раздавленные ботинком стекло и пластмасса: он наступил на очки.
«Чёрт!» — ругнулся Макаби, спрыгивая с крыши блиндажа. Едва успел он запрыгнуть в укрытие, как лагерь сотрясли разрывы мин.
Настроение у Макаби было хуже некуда. Без очков он не мог быть ни снайпером, ни наблюдателем. Очки он раздавил, и Хэткоку теперь надо было ехать в 1-й батальон с капралом Перри.
— На вот, хлебни, — раздался голос во тьме блиндажа. Это был Хэткок — он протягивал Мэку бутылку виски «Джим Бим».