Накануне Хэткок провёл последнее занятие с курсантами. На прощание он сказал снайперам: «И помните, что самая смертоносная вещь на поле боя — прицельный выстрел». Он повернулся, сдерживая слёзы, вышел из класса, надел панаму с белым пером и вышел на улицу, чтобы остаться наедине со своими мыслями.
В тот апрельский день, когда майор Уиллис зачитал приказ об увольнении, Хэткок заплакал. Вытянувшись по стойке «смирно», Хэткок принял у Макаби винтовку, которую собрали для него морпехи из оружейной мастерской учебного подразделения стрелковой подготовки. Требования к этой винтовке вырабатывались при участии Хэткока, который принимал участие и в её испытаниях. Это была снайперская винтовка М40А1, которую производят только морпехи и только для морпехов. В ней используется ствольная коробка от винтовки «Ремингтон» 700-й модели под патрон калибра 7,62 мм, к которой прикрепляется «тяжёлый» ствол из нержавеющей стали со свободной посадкой в прочной фибергласовой ложе. На винтовку ставится прицел «Унертл» с 10-кратным увеличением.
Когда майор Уиллис, сдерживая слёзы, зачитывал надпись на памятной табличке, где над латунной пластиной красовалась бронзированная морпеховская походная шляпа, все молча слушали стоя.
«Есть много морпехов. Есть много метких стрелков. Но есть только один Снайпер — комендор-сержант Карлос Н. Хэткок. Один выстрел — одно попадание».
* * *
Хэткок рухнул на сиденье на носу лодки, придержав рукой камуфляжную панаму. Лодка из нержавеющей стали, крашеная красным суриком и отделанная серебристым фибергласом, неслась по волнам, вздымая солёные брызги, осыпавшие его лицо. Ветер трепал его зелёную нейлоновую куртку. Он взглянул на круг из жёлтых букв слева на груди: «Сборная команда морской пехоты США по стрельбе». Он уже шесть лет был в отставке, но по-прежнему тосковал по морской пехоте.
Хэткоку пришлось пережить страшное время адаптации к гражданской жизни. Первое время после увольнения он считал, что корпус морской пехоты бросил его на произвол судьбы, и весь остаток 1979 года и большую часть 1980-го он мрачно просидел в тёмной комнате в глубине своего дома в Вирджиния-Бич. Комната была заполнена предметами, которые навевали на него неотвязные воспоминания о морской пехоте. Он прозвал эту комнату «блиндажом», и чахнул там, ничего не говоря и не прося ни о чём. Он с мукой думал о том, что в награду за 19 лет и десять месяцев на военной службе получает теперь 610 долларов в месяц, и может приносить в семью лишь эти крохи. При этом он не мог устроиться на работу, потому что в этом случае перестал бы получать пенсию по инвалидности.