Лев распрощался с добродушным абхазцем на краю поселка, где надолго не задержался, выяснив, что Хибла ушла в горы. Эта женщина чудом повстречалась на его пути, и теперь возможность спасти Раю начала обретать реальные очертания: в голове Льва, стоящего на краю пропасти и разглядывающего здание санатория, медленно вырисовывался план.
В расщелинах между горными склонами сгущались тени – день клонился к вечеру. Лев скользил взглядом по узкому железнодорожному мосту, по которому им с Хиблой предстояло пройти этой ночью. Бетонные опоры тонули в молочных облаках, парящих над скалистым ущельем, на дне которого среди камней тонкой сверкающей нитью вился ручей. Звук его мерного журчания наполнял каменный колодец, отражаясь от обступивших ущелье скал. Путешествие представлялось крайне опасным, особенно в темноте, но другого пути не было.
Лев посмотрел на стоящую поблизости женщину с непривычным и, как казалось ему, грубо звучащим именем – Хибла. На вид ей можно было дать лет пятьдесят. Мешковатая куртка и широкая, до пят, юбка не скрывали худобы, граничащей с истощением. Черные с проседью волосы выбились из небрежного узла на затылке и развевались вокруг лица, казавшегося высеченным из камня неумелым скульптором: оно сплошь состояло из острых углов – выпирающие скулы, нос с горбинкой, глубокие впадины вместо щек, квадратный подбородок; в резких чертах не нашлось ни одной плавной линии. Глаза же, черные, огромные в сравнении с худым и маленьким лицом, наоборот, лучились жизнью, в них были неутомимая энергия, мощная сила, бесконечное упорство и безрассудная решимость матери, готовой на все ради своих детей. Лев ловил себя на том, что испытывает к этой женщине уважение, хотя и повстречал ее всего полчаса назад. Кстати сказать, момент встречи был настолько неожиданным, что Лев едва не налетел на нее на тропинке. Странно, он мог поклясться, что секунду назад на его пути никого не было. Женщина будто возникла прямо из воздуха, но, так как в подобные чудеса Лев не верил, то решил, что от нервного напряжения, усталости и голода у него возникли проблемы с восприятием действительности – попросту говоря, он словил «глюк». И потом, когда он шёл за Хиблой по тропе, ему казалось, что «глюк» время от времени повторяется: несколько раз она пропадала из поля зрения, но это было так мимолетно – буквально доля секунды, что тогда Лев не придал этому значения. Лишь сейчас, когда голод дал о себе знать урчанием в желудке, он вспомнил об этом и подумал, что надо бы что-то съесть, и, может быть, тогда «глюки» прекратятся. К счастью, ему удалось запастись едой: он купил в поселке плотный круг творожного сыра, кулек с чищеным фундуком, лаваш и вино в пластиковой бутылке и принялся доставать все это из недр своего рюкзака. Отломил край сырного круга – крошки крупными снежинками посыпались под ноги – и протянул Хибле, но та взглянула на еду с какой-то странной тоской и отказалась.