- Да, - вру я ровным голосом. - Ты сможешь приехать?
- К тебе?
- А к кому ещё хочется?
- Ни к кому. Я приеду, только чуть позднее, хорошо?
- Хорошо, я буду ждать.
Прежде, чем он успеет сказать что-то ещё, отключаю связь и снова начинаю расхаживать по квартире. Прострация то исчезает, и тогда внутри начинает царапаться что-то противное и болезненное, то снова набегает волной, и мне кажется, что я справлюсь со всем. Вот только знаю, что когда увижу Орловского, от спокойствия не останется и следа. Если уж его не было, когда мы с Андреем не встречались, то сейчас не будет и подавно.
А вообще интересно, где он сейчас и что за дела у него такие, которые важнее девушки, пропавшей из его жизни на последние три дня? Видимо, снова Милена… Что ж, так даже лучше. Он воспримет моё решение без протестов и попыток выяснить отношения. И я смогу хотя бы надеяться на то, чтобы сохранить немного нервных клеток.
Орловский приехал ровно в тот момент, когда я успела довести себя до высшей точки кипения. Даже не помнила, была ли я хоть раз настолько злой. Всё потому, что проходили час за часом после нашего разговора, а Андрей всё не появлялся. А я ему не звонила - не хотела показаться надоедливой истеричкой.
- Прости, я вот только освободился, - проговорил он извиняющимся тоном, снимая в прихожей кроссовки. Подошёл ко мне, но когда потянулся для того, чтобы обнять, я отстранилась.
- Проходи в кухню, там будет удобно поговорить.
Он посмотрел на меня озадаченно, но расспрашивать ни о чём не стал. Просто прошёл, куда я ему указала, сел на стул и скрестил руки на груди. Будто заранее пытался защититься от того, что я собиралась ему сказать.
А я вдруг поняла, что растеряна. Настолько, что не знаю, с чего начать. Тщательно выверенные придуманные мною за несколько часов раздумий и одиночества фразы уже не кажутся мне настолько хорошими для того, чтобы выпалить их Орловскому, и на этом закончить наши с ним едва начавшиеся отношения.
- Тётя Таня сказала, что ты… практикуешься с Миленой, - выдохнула я едва слышно, когда молчание между нами слишком затянулось.
- Я знаю. Мне нужно было самому тебе сказать. Ты из-за этого злишься?
- Я?
- Да.
- С чего ты взял, что я злюсь?
- А разве нет?
На его губах появилась улыбка. Как будто он был разумным взрослым человеком, который принимал шалость ребёнка со снисходительностью. А я в его глазах и была тем самым ребёнком. Или истеричной дурой, которая на ровном месте планировала устроить скандал, а он собирался перетерпеть его и дальше всё делать по-своему.
- Да, ты прав. Я чертовски зла и я в бешенстве.