В течение 15–20 дней.
Прошло много времени с того момента, как я видел Фокс. Она сидела в комнате, но всё ещё запрещала приходить. Завтракала, обедала и ужинала в комнате. Тётушка Мэри говорила, что она ей тоже не особо показывается. Всегда капюшон одевает, но я не против… Пусть. Просто, зачем он ей? Неужели, она думает, что я испугаюсь её внешности или то, что она вся в ссадинах и гематомах?
* * *
Мне довольно надоело поведение Фокс. Я спас ей жизнь, а она даже не сказала элементарного «спасибо», поэтому я направился к ней в комнату. Когда я зашёл… Я почувствовал запах Лиссы. Я же сказал, не брать её вещи! Чёрт, она разозлила меня!
Она, видимо, была в ванной, поэтому, не постучавшись, я зашел в неё. Она стояла ко мне спиной и смотрела в маленькое окошко.
Я хотел, что-то сказать, но Фокс стала разворачиваться, одновременно снимая капюшон. И тогда моё сердце забилось с новой силой. Я не понимал, что сейчас должно произойти, но когда она полностью повернулась, то я смог только выдавить:
— Лисса?
«Трёхсложная формула человеческой жизни: невозвратность прошлого, ненасытность настоящего и непредсказуемость будущего».
— Лисса?.. Я… Нет, Боже… Это действительно ты? — я подхожу к ней, но не дотрагиваюсь, боюсь, что она исчезнет. Она такая реалистичная, что я даже не верю во всё происходящее. Но потом я словно не хочу отпускать её.
— Лисса, неужели это ты? — я крепко заключаю её в объятия и вдыхаю родной аромат. Её тело такое хрупкое и холодное. Я отстраняюсь и беру в руки её лицо. Хмурю брови, когда рассматриваю побитое лицо.
Губа полностью разбита, но она заживает, что меня успокаивает, но потом я перехожу к лицу. Вижу несколько гематом, которые злят меня. Хочу поцеловать каждую её царапину или ссадину.
— Пошли. — я беру её за руку и веду в комнату. Усаживаюсь и прижимаю к себе Лиссу. Она дрожит, неужели боится меня?
Я слишком крепко обнимаю её, потому что боюсь, что она исчезнет. Прижимаю к груди и целую в волосы. По её коже пробегают мурашки, а по моим щекам — слёзы. Я счастлив. Наконец-то, спустя столько времени, она рядом и я словно горжусь этим. Да, это она и я люблю её, очень сильно.
— Лисса. — выдыхаю я и шмыгаю носом. Утыкаюсь в её волосы и хочу остаться там, не хочу, чтобы она видела меня таким. Таким слабым, каким я стал после её ухода.
Я улыбаюсь сквозь слёзы, когда она кладёт холодную руку на мою, переплетая наши пальцы.
— Я больше никогда не отпущу тебя, Мелисса Нельсон. — целую в шею, а потом прижимаю сильней, чтобы почувствовать её тело.
И я наслаждаюсь этим моментом, чтобы потом вспоминать его и улыбаться, как я делаю это сейчас. Я замечаю на её руке несколько ссадин и огромной синяк возле большого пальца. Преподношу холодную и побитую руку к губам, закрывая глаза, и целую. Не принося боли, нежно и трепетно.