Я продолжаю вертеть в руках стакан с виски, когда минут через 40 на соседний со мной стул опускается… бывший муж Оли.
— Что ты тут делаешь? — Спрашиваю его.
— Ты сам назвал мне адрес. — Невозмутимо отвечает, и я узнаю его голос. Это он мне звонил под видом клиента.
Я хмыкаю и делаю глоток.
— Я пришёл поговорить с тобой о книге, — продолжает с вызовом. — А еще задать тебе парочку вопросов. Можешь считать это интервью с журналистом на тему твоего грядущего бестселлера. Вопрос первый: ты кем, черт возьми, себя возомнил, что считаешь нормальным вот так использовать беззащитную девушку с ребенком!? — Он выплевывает вопрос с такой неимоверной злостью, что проходящая мимо официантка косится на нас с опаской.
Я осушаю стакан с виски в один глоток и поворачиваю к этому недомужу голову.
— Тебе-то что? Она же тебя обманывала восемь лет, скрывала от тебя правду о твоей ненаглядной Кристине, пыталась привязать к себе ребенком… Радуйся, что возмездие настигло ее.
Максим моментально меняется в лице. Хватает меня выше локтя и силой стаскивает со стула.
— Пойдем-ка выйдем. — Тащит меня на выход из бара. А я не сопротивляюсь, потому что мне тоже есть, что сказать этому козлу.
Мы выходим на улицу и поворачиваем за угол. Не успеваю я обернуться к недомужу, как его кулак впечатывается мне в челюсть. А потом и второй раз. Во рту тут же растекается металлический привкус крови. Сильные у него удары, зараза.
Пока я тянусь к губе вытереть кровь, Максим впечатывается меня в стену и зажимает локтем горло.
— Во-первых, Ольга — мать моей дочери, и я никому не позволю использовать ее в каких-то гнусных целях. Во-вторых, как вообще может прийти в голову такая беспринципная подлость?
— Это ты скажи мне, как может прийти в голову такая беспринципная подлость, как бросить жену с двухмесячным ребёнком на руках ради другой бабы? — Я резко толкаю его в грудь, и Максим делает шаг назад. — Ты хоть знаешь, что, когда ты ушел от Ольги, у нее случился нервный срыв и пропало грудное молоко? Ну конечно же, ты этого не знаешь, потому что был очень счастлив с Кристиной. Какое тебе было дело до бывшей жены, правда? — Я делаю к нему еще шаг. — А ты знаешь, как Оле было тяжело одной с младенцем? Когда у Лизы резались зубки, и она плакала ночами напролёт? Когда она температурила? А Оля была совсем-совсем одна. Ты знаешь, как ей было тяжело? И где же в это время был ты, дорогой муж и заботливый отец? Ах да, ты был с ненаглядной Кристиной.
— Я всегда помогал Оле, как мог.
— Чем ты ей помогал? — Цежу сквозь зубы. — Деньгами? В жопу засунь свои деньги.