- Я думал, что ты единственный из всех людей не будешь руководствоваться слухами.
- Да? И почему это? – дознался Грегор нервно.
- В виду твоего… Положения, - он словно бы оклеймил графа, будто бы указал на его неполноценность, врожденный порок. Самое ужасное – Кристоф сделал это так легко, без намерения задеть, будто и не было в его словах ничего оскорбительного, - я подумал, что ты поймешь ее лучше, чем кто-либо.
- И что я должен сделать? – он сказал сухо, саркастично, едва сдерживая яд, которым хотелось наполнить каждое слово, - обменяться с ней историями?
- Я… - кажется, только сейчас до короля дошло, что он задел сына, и Кристоф попытался сформулировать мысль иначе, - я просто решил, что ты поймешь. Ты на своем горьком опыте знаешь, какими несправедливыми бывают слухи.
Грегор устремил взгляд к горизонту и замолк. Что он мог ответить? Действительно, он понимал. Их с леди Мирной положение чем-то даже роднило их, но это ничего не значило.
- Если я не найду ей мужа за эту неделю, то не знаю, что и делать… - протянул король так, будто только сейчас об этом задумался и просто делился переживаниями с сыном, - никогда бы не подумал, что слухи могут так исказить действительность. Не представляю, что с ней делать, если никто не заинтересуется ею. В конце концов, я не могу насильно женить своих подданных.
- Почему бы тебе не даровать ей титул и земли? – в голосе Грегора уже слышалась усталость… Или опустошенность?
- У нее уже есть и то, и другое.
- В чем же тогда проблема? - он искренне недоумевал.
Кристоф потупил взгляд и проговорил:
- Она разорена. Все имущество Голдисов арестовано. Вместо преданного у нее огромные долги.
Это многое объясняло. Но не все. Грегор не побоялся озвучить мысль, которая сию минуту пришла в голову:
- Так почему ты не выплатишь эти долги?
Король заметно вздрогнул, несколько секунд он будто через силу удерживал взгляд на полу, пряча его от проницательного собеседника. Но когда, собравшись, решился поднять его - Грегор все равно с легкостью прочитал в нем стыд и страх.
Отец никогда не отличался силой духа и обычно шел на поводу членам своей семьи, друзьям и советчикам. Однако вместе с тем обладал уж слишком обостренным сочувствием. И раз за разом он проходил через одну и ту же пытку: принимал какое-то решение, навязанное другими людьми, а потом страдал, ведь многие из тех решений, которые приходится принимать монархам, идут на пользу одним, но сильно вредят другим.
Графу Фаулзу даже стало любопытно, кто повлиял на действия короля в отношении несчастной княгини. Какой-нибудь министр, напомнивший, что из-за долгой войны сильно пострадала казна? Королева, для которой дорогостоящая свадьба дочери, конечно же, важнее судьбы совершенно незнакомой девушки?