Морской поход в ту эпоху был прежде всего очень тяжёлой физической работой – достаточно вспомнить одно управление сложнейшей системой парусов без какой-либо механизации, вручную, ежечасно, изо дня в день. При том такая изматывающая работа велась в крайне страшных по современным нормам условиях – протухшая вода и гнилая пища были постоянными спутниками моряков той эпохи. И это лишь благополучный корабельный «быт», без учёта опасных штормов, неизлечимых тогда заразных болезней или почти непрерывных морских войн и вездесущих пиратов…
В таких условиях выживать и активно действовать могли только очень крепкие люди. И на этом фоне особенно впечатляет география морских плаваний русских «стажёров» на британских кораблях – Юрий Лисянский не раз пересекал всю Атлантику, от Канады до Бразилии, едва не умерев от «жёлтой лихорадки», тропической малярии, в Карибском море, а Иван Крузенштерн обогнул всю Африку, пересёк Индийский океан и добрался даже до берегов Китая. Одним словом, по возвращении в Россию в 1799 году это были уже очень опытные мореходы.
Своё первое предложение о плавании из Петербурга к камчатским берегам Крузенштерн написал, как раз, в 1799 году, возвращаясь домой на английском корабле. Это и все последующие обращения остались без ответа, а настырного капитана на Родине отправили служить подальше от столицы в небольшой Ревельский порт, ныне город Таллин. Юрий Лисянский в шутку называл многостраничные проекты своего друга «книгами». Сам Лисянский, кстати, был более практичным – не пытаясь пробить лбом косность столичной бюрократии, он занялся переводами на русский язык английских трактатов и учебников по морскому делу.
Вообще Крузенштерн и Лисянский были очень интересной парой друзей – два совершенно разных человеческих типа. Первый был из «остзейских дворян», родом из современной Прибалтики. Второй принадлежал к «малороссийскому дворянству», родившись на современной Украине. Крузенштерн был по-немецки педантичен и порою излишне серьёзен, в то время как Лисянский в переписке и мемуарах отличается самоиронией и резким, даже едким юмором. Если Крузенштерн, что характерно для многих немцев той эпохи, ярко выраженный романтик, отчасти даже наивный, то «малороссиянин» Лисянский в хитросплетениях жизни явно практичнее.
Если первый, набравшись опыта в заморских плаваниях, занялся написанием идеалистических проектов, то второй приступил к научным переводам – делу востребованному и сулящему, кроме всего прочего, скорую материальную выгоду. Оба приятеля по меркам дворянства той эпохи были небогаты, даже скорее бедны – но в рукописях «немца» Крузенштерна тема денег присутствует только теоретически (как выгода государству от развития Дальнего Востока и как награда от государства за небывалое свершение), то в письмах «малороссиянина» Лисянского деньги и финансовые комбинации присутствуют всегда.