То, что Империя Ю Хо Като, практически уравняла женщин в правах с мужчинами, он уже давно был наслышан. И отчеты о результатах этой реформы он изучил. Очень интересные данные. Партнеры по коммерческим проектам тоже взяли на вооружение эти начинания, переделав их с учетом своих традиций, но в целом сохранив основные положения реформ такими, как они проводились в Империи Ю Хо Като.
Сейчас вместе с кугэ Оокубо он тоже рассматривает варианты, приемлемых для Кай Ли Чжоу реформ в этом направлении.
Разговаривать с Кейташи об Азуми-сан Ичиро не решился. Прошло уже два года, как сбежала его кейнаши, а у него при одном упоминании о ней взгляд становится, как у смертельно больного человека.
Вспомнив, как рьяно отказывался рассматривать даже мысль о предоставлении женщинам в Империи больших свобод кугэ Накаяма, Ичиро улыбнулся. Ничего, привыкнет.
Надо признать, что Император Ю Хо Като Ама-но-Хико заставил пошевелиться весь Вилаир. Он заметно его встряхнул, очистив от накопившейся за многие столетия пыли и трухи. С ним было приятно иметь дело, достойный противник, он умело отстаивал свои интересы, при этом стараясь больше заинтересовать оппонента выгодными перспективами, чем подавить или запугать его.
Ну что ж посмотрим, что предложат им прибывающие на следующей неделе на переговоры Император Ю Хо Като и его помощница. Заодно и присмотримся к этой помощнице повнимательней…
Кейташи
Кейташи с волнением ждал прибытия Императора Ама-но-Хико и его помощницы Азуми-сан. Неужели, он увидит Ми? Неужели, это его кейнаши Ми теперь является помощницей Императора, занимая пост равный его? ...
Он узнавал и не узнавал Азуми. Она по-прежнему была ошеломляюще соблазнительна. Пожалуй, сейчас соблазнительна даже больше, чем прежде. Роскошные, вьющиеся, отливающие на свету в синеву, отросшие за это время черные волосы, уложенные в замысловатую прическу, красиво обрамляли лицо, выпущенные редкие прядки красиво падали на длинную лебединую шею, волнуя и цепляя взгляд. Ушла угловатость и теперь это была не просто красивая девушка, это была роковая красавица.
Именно роковая, а не роскошная, потому, что роскоши в ней не было, в ней была дерзкая, поражающая воображение, простота. Простота в каждой линии, каждом движении. Простота ясного солнечного дня и простота темной, непроглядной ночи. Загадочная и непонятная, завораживающая и волнительная, она слепила, как яркое солнце, и манила тайнами, как черное ночное небо … Её простота сражала сильнее любой роскоши, прошивала сердце и сознание насквозь, навсегда запечатлеваясь в них, как идеал красоты и утонченности.