Серое небо, в котором таяли клубы дыма, понемногу темнело. Тени на склонах горы становились все гуще. Затем внизу показался Нордмарк. Высунулся из-за скал пригоршней огоньков — и расплескался по сумраку огромной стаей светящихся точек, желтоватых, мерцающих.
В город они вошли уже в темноте. Перед первым длинным домом, из окошка которого падал свет, Ульф остановился. Отпустил колени Светы и поставил ее на землю.
Она, поморщившись, переступила с ноги на ногу. Бедра, отбитые о жесткие бока мужа, ныли.
— Отсюда пойдешь сама, — вполголоса распорядился Ульф.
И, схватив Свету за руку, потянул за собой.
Улица, по которой они шли, была тиха и безлюдна. Дома Нордмарка выступали из мрака темными громадами. В окнах по правую сторону горели альвовы шары — круги желтого сияния за мутным стеклом.
— Видишь свет? — вдруг спросил Ульф. — Это старый обычай. В окнах, которые смотрят на берег, по ночам зажигают светильники. Чтобы люди, которые сейчас в море, видели, куда плыть.
— Хорошо, — невпопад ответила Света.
И Ульф, ступив в полосу света из очередного окна, обернулся к ней на ходу. Пробормотал:
— На моей памяти в Ульфхольме было двое волков, которых изгнали. Жена одного из них вернулась к своим родичам. У второй был сын, и она осталась. Говорят, эта женщина иногда приходит в хижину, стоящую у самого леса. И зачем-то зажигает свет в окне.
Так вот на что он надеется, говоря о возвращении в Ульфхольм, пролетело в уме у Светы.
— Свет в окне, — невесело повторила она. И согласилась: — Да.
Рука на ее запястье сжалась, но больше Ульф ничего не сказал. Дальше шагал молча. Пару раз свернул, затем остановился у двери очередного длинного дома. Тут же негромко постучал.
Ответом была тишина. Ульф выждал, потом ударил по окованным доскам кулаком.
* * *
Его стук услышали. Изнутри потянуло угрюмой настороженностью — к двери кто-то подошел. Ульф узнал запах. За крепкой створкой сейчас стоял один из сыновей Хролига. Он видел его, когда заявился к старому хирдману со Свейтой на руках.
Щеки вдруг закололо — полезла шерсть. Заныли скулы и подбородок, готовясь вытянуться. А раньше от одной настороженности в запахе, без злости или ненависти, обернуться не тянуло…
— Кто там? — спросили изнутри.
И Ульф, напрягшись так, что по телу прошла легкая дрожь, бросил:
— Я пришел к Хролигу. Передай ему, пусть вспомнит ночь в Оксее.
Человек ушел и вернулся не сразу. С ним пришли еще люди — из-за двери донеслись запахи уже четырех мужиков. От людей тянуло недовольством, но без той недоброй тревоги, что Ульф ощущал прежде. И ему стало чуть легче. Шерсть на скулах начала втягиваться.