Ярлы тут же начали выкликать имена. Несколько человек метнулись к дальнему краю площади, где начинались городские улицы.
Еще немного, подумал Ульф.
Никогда прежде он не произносил таких длинных речей перед людьми. Шелком стелилась по запястью прядь альвийки. И запах Свейты уже не тревожил ноздри…
— Но прежде, чем это случилось, я перерезал Торгейру глотку, — крикнул Ульф. — Я сделал это, чтобы отомстить за смерть Олафа, которому поклялся служить. Дело было в опочивальне Торгейра. Да, мне следовало вызвать его на хольмганг. Но там была Хильдегард, и она уже тянулась к своему ожерелью с рунами. Поэтому я убил быстро. К тому же конунга Олафа тоже не позвали на хольмганг. А когда Торгейр упал, Хильдегард кинулась к нему. И задела рукой свое ожерелье с рунами. Может, она зацепила пальцем не ту руну — потому что над Торгейром сразу вырос ледяной сугроб. Он накрыл и Хильдегард. Теперь у них с Торгейром одна ледяная могила на двоих. Там, в опочивальне, под глыбой нетающего льда.
— Я не прощу… — просипел Арнстейн.
— Твое право, — отозвался Ульф. — Люди Эрхейма. По праву того, кто отомстил, я требую себе удел конунга Олафа. Я клянусь, что буду стеречь ваши жизни так же верно, как стерег прежде морские пределы Эрхейма. Мечом и клыком — я буду драться за вас. Пусть выйдет тот, кто считает мои слова ложью. Я здесь, и я жду.
Он смолк. Над строем людей перепархивали шепотки.
— Подождем немного, — вдруг заявил Скаллагрим. — Сейчас принесут щиты, мы на них посмотрим… а пока я кое-что спрошу, волк. Ты считаешь, что Хильдегард по наущению Торгейра убила конунга Олафа?
— Она это подстроила, — бросил Ульф. — И втравила в это дело Гудбранда, пообещав, что поможет ему стать конунгом. Заодно использовала Сигтрюга. Хильдегард сделала это ради того, чтобы было на кого свалить вину. А всю выгоду от смерти Олафа получал Торгейр. Ведь он был старшим наследником рода.
— Но доказательств у тебя нет. — Скаллагрим вскинул брови. — И одно непонятно. Среди рун есть Наудр, руна Подчинения… или Рабской покорности. Хильдегард могла пустить ее в ход и приказать Гудбранду убить отца. А волчья стража, отыскав тело со следами убийцы, во всем обвинила бы Гудбранда. Зачем прятать труп, открывая дыры в стенах? Зачем так путать все?
— Я не знаю, как действует Наудр, — живо возразил Ульф. — И моя жена не знает, потому что никогда не использовала эту руну. Но будь Наудр такой сильной, Хильдегард велела бы Олафу самому утопиться в море. Так было бы еще проще. Однако она этого не сделала. Значит, есть что-то, чего не знаем ни вы, ни я.