На новое место расположения штаба мы прибыли во втором часу ночи. Так же, как прежде, штаб находился в лесу, вблизи станции Ветка. Веткинский лес почти не отличался от Чечерекого, такие же сосны — толстые и мохнатые, только, кажется, березняка здесь было больше. Поднимался предутренний туман, густая и высокая на лесной поляне трава покрылась росой. Было прохладно, и дышалось легко. Гул машин и людские голоса встревожили птиц. Они зашумели в листве, запели, защелкали спозаранку. Укрывшись шинелью, я лег отдохнуть.
В полудремоте я перебирал в памяти события недалекого прошлого. Три-четыре дня тому назад я еще был в Москве и выступал с кафедры. Передо мной сидели слушатели, я видел их лица, склоненные над столами, слышал, как скрипят их перья и карандаши. Только вчера, казалось мне, я простился с женой и дочуркой. А сегодня я был в бою.
Разбудил меня пронзительный голос, кричавший над самым ухом:
— Во-оздух!
Над лесом действительно шли вражеские самолеты. Было совсем светло. Трава обсохла, и тени деревьев рябили на ней, когда ветер шевелил заросли. Солнце уже поднялось над лесом и предвещало жаркий день. Я собрался было заняться делами своего отдела, но не успел даже развернуть папки с бумагами, как меня позвали к командующему.
Командующего я застал за небольшим столом в тени густых сосен. Он рассматривал разрисованную карту-километровку. Я отрапортовал. Командующий позвал членов Военного совета. Подошли Колонии, Калинин и Гринько. Гринько был весел. За ночь он словно помолодел. Он подал мне руку и сообщил:
— За оборону штаба Военный совет представил тебя к правительственной награде. Поздравляю.
Поздравили меня и остальные товарищи. Я поблагодарил, и командующий перешел к очередному делу.
А дело, из-за которого меня вызвал командующий, заключалось в следующем. Противник силою двадцати танков и двух батальонов мотопехоты прорвал линию обороны и, продвигаясь по Могилевскому шоссе, угрожал Гомелю. Предстояла задача задержать противника в районе деревни Особин и измотать его силы.
— Возлагаем эту задачу на тебя. Выполнишь? — сказал командующий. — Отдаем тебе наш резерв — батальон донбассовцев, триста штыков, хорошее войско. В четырнадцать часов быть на месте. Все ясно?
— Слушаюсь. Спасибо за доверие, — ответил я, думая о том, что, как видно, делами отдела не скоро мне придется заняться.
Из оперативного отдела вызвали майора Смолькина, человека средних лет, высокого, светлого блондина. Густой загар, покрывавший его лицо и шею, еще сильнее подчеркивал цвет его волос.