— Ваша задача — задержать здесь неприятеля на три дня… Три дня! Ясно? — заключил командующий фронтом и подал танкистам знак — «В атаку».
Когда мы уже намеревались итти обратно, член Военного совета Пономаренко задержал нас и сказал:
— Передайте донбассовцам, что Гомель и гомельчане чувствуют и видят их самоотверженную борьбу и никогда этого не забудут. Задачу выполняете важную, ответственную. Вы прикрываете переправу армии. Скажите, что к вечеру подойдет хорошее пополнение — ополченцы города Гомеля.
Крепко пожав нам руки, он еще раз поблагодарил, и мы пошли со Смолькиным. Я определил места в предстоящей контратаке, Смолькин должен был итти за танками справа, я — слева.
Танки! Какая это замечательная помощь, какая сила! Они рванулись и пошли, за танками ринулась пехота. Да как же не ринуться, ведь столько ждали их, вся надежда на танки. Но почему так странно идут танки, не так, как я видел на маневрах? Они идут двумя колоннами и только по дороге. «Да, танконепроходимая местность, немцы тоже шли не развертываясь», — вспомнил я.
Танки свернули с дороги, мы за танками. От танковых гусениц убегали немецкие солдаты, и те, которые убереглись от машин, гибли под ударами наших пехотинцев. Вот мы прошли свои окопы, захваченные немцами, прошли первые окопы немцев. Впереди показалась опушка леса, там, наверное, будет прохладнее, дышать станет легче. Противник бежит, наш порыв нарастает. Головные танки уже втянулись в лес.
И вдруг все захлебнулось. Лес изрыгнул лавину огня; почти не различимые в кромешном грохоте, били вражеские пулеметы, автоматы, минометы, пушки. Наши танки один за другим запылали факелами. Пехотинцы залегли. Три наших танка повернули и пошли обратно. Один из них тут же остановился и выбросил клуб дыма. По броне забегали языки пламени. К нам (я лежал с ординарцем) подполз командир танковой группы, старший лейтенант. Замасленный комбинезон его, видимо, загорелся, и сейчас он был в серой гимнастерке и без шлема. Одну ногу он волочил, кровь непрерывно сочилась из нее. Когда ординарец стал накладывать на ногу офицера жгут, тот застонал.
Улучив момент, мой ординарец вынес старшего лейтенанта за бугор и сдал его санитарам.
Наша контратака кончилась тем, что, продержавшись некоторое время на опушке леса, мы во время затишья отошли назад и укрепились в окопах немцев.
К вечеру подошло подкрепление, ополченцы Гомеля, — четыреста человек. Мы переформировали донбассовцев, пополнили батальон гомельчанами и дали ему более узкий участок. Гомельчане и донбассовцы еще двое суток обороняли город. Партийные и непартийные большевики стойко сражались рука об руку.