— Почему ты поехал впереди колонны? — спросил я Рысакова.
— А где же мне ехать? В хвосте?
— Впереди должна итти головная походная застава. В данном случае она же выполняла бы функции разведки.
— Сколько человек?
— Выслать одни сани по нашим силам хватит.
— Где же такое правило существует, в армии? — спросил Рысаков насмешливо.
— В армии.
— Оно и видно. Войну-то проездили с такими правилами?
И Рысаков опять стал бранить армейских командиров, придумавших дурные порядки, при которых командир ходит позади своих солдат. Он был наивно уверен, что если бы офицеры, командующие частями и соединениями Красной Армии, всегда были впереди бойцов, то Советский Союз уже праздновал бы победу.
— Это что значит, когда командир ходит позади? Это значит, что он трус, вот что это значит! — горячился Рысаков.
— Ну, хорошо, а если полицаи устроят в Мякишеве засаду?
— Откуда они могут знать, что мы едем? В том-то вся штука, что они не знают. Внезапность! — Рысаков любил это слово и повторял его всякий раз, когда выдавался подходящий случай, со вкусом, чуть ли не прищелкивая языком. Никакой разведки впереди себя мы не высылаем. Шпионы тоже о нас сведений не подготавливали, вот мы и нагрянем нежданно-негаданно. А разведка только может помешать. Представь себе, попадутся такие разведчики, что разболтают. А тут внезапность..
К Мякишеву мы подъезжали в темноте. Хотя Рысаков и полагался полностью на внезапность, все же, на всякий случай, чтобы не напороться на противника, он решил объехать деревню.
— Дорога везде одинаковая; — сказал он.
Убеждать Рысакова соблюдать правила, выработанные обширным армейским опытом, было ни к чему. Я спросил его, как он представляет себе бой в Лопуши. Что будут делать полицейские? Как будем действовать мы?
— Зачем я буду фантазировать? Дело покажет… В основном будем уничтожать врага, — ответил Рысаков раздраженным тоном.
— Деревня большая? — продолжал я свои вопросы.
— Длинная. Одна улица — да тянется километра на три.
— А где, как ты думаешь, находятся полицейские?
— Конечно, в бывших кулацких домах, где же им еще быть?
— А как ты будешь нападать? Откуда?
— А вот сейчас увидишь.
Впереди показались очертания домов. Рысаков вполголоса подал ездовому команду «стой» и вышел из саней. Я последовал за ним. Несколько секунд мы стояли на обочине дороги и молча вглядывались в темноту.
Было тихо. Из Лопуши доносился редкий лай собак. В какой-то избе, в глубине села, мерцало освещенное оконце. Рысаков приподнял руку и повел пальцем в направлении этого далекого освещенного окна.
— Там они все и сидят. Это самый большой кулацкий дом, — заключил он. — Главное — не ждут. Это самое главное…