Век опущенных век.
С косячком во рту, полном гнилых зубов,
с нездоровым желудком и вывернутым карманом,
он искал в себе глубинный смысл и любовь,
и находил,
но это было обманом,
потому что Век предал лучших своих детей,
убивал, и лгал, и нарушал все заветы,
его руки были в крови почти до локтей,
он был проклят, Век,
но дело было не в этом,
ибо всё обратимо — но Век смертельно устал,
и ему не хватало сил для борьбы с судьбою,
и его глубинный смысл стал — суета,
а его любовь — лишь жалость к себе, не боле,
и затравленный Век спивался, мелко блудил,
и незваным гостем тоскливо бродил по свету,
и искал свой глубинный смысл, и не находил,
это было обманом,
но дело было не в этом,
потому что Век уже чувствовал свой закат,
так кирпич, положенный в стену, теряет приметы.
Огласят приговор — он такой же, как все века.
Это будет обманом,
но дело вовсе не в этом…
Яблочко
Ты по тарелочке катаешь яблочко
и замыкаешь круг наискосок,
а над ключицею — смешная ямочка
и счастье — здесь — от нас на волосок.
Трава-муравушка, простынки-скатерти,
и вдруг — пелёночки, морковный сок,
а счастье — вот сейчас — в ладони скатится,
но нет — опять от нас — на волосок.
Прижмись сильней ко мне, зверёныш ласковый,
рассыпав яблочки в речной песок,
ещё совсем чуть-чуть — и будем счастливы
с тобою — как всегда — на волосок.
* * *
Лежат вчерашние химеры
в песке забвенья золотом,
над ними пролито без меры
чернил, соплей и слёз — о том,
что тихий выдох все печали
легко развеет без следа,
лишь стоит повести плечами —
«Всё это, право, ерунда».
А наши скорбные заботы
никак рукой не развести,
но разве изменилось что-то?
кого-то удалось спасти?
Всё так же вздрагивает пламя
сквозь лёд и тьму,
сквозь лёд и тьму,
лишь стоит повести крылами —
летишь к нему,
летишь к нему.
* * *
Чей-то чуткий сон нарушив,
лёгкой тенью между строк,
я скользнул по вашим душам
словно летний ветерок,
не когтями, не клыками,
а ладонью — без следа,
и ушёл, как в воду камень —
словно не был никогда.
* * *
Свои замыслы трезвые
разрывая о тернии,
ты несёшься по лезвию
вся на грани истерики
в оркестровую яму
и не знаешь сама
то ли вырулишь — замуж,
то ли прямо — с ума.
* * *
Секунды, как деньги медные,
летят в турникеты времени,
за наши деянья мелкие
не ждём ни кары, ни премии,
не в силах весы базарные
качнуть невесомой горсткою —
зачем же грехи бездарные
порою такие горькие?
Достойны ли мы возмездия,
которое нам назначено?
«Божественная комедия»