Я продолжал бегать каждое утро, всегда захватывая с собой Дэйзи, и теперь делал по три круга вокруг района. Однажды, я попросил папу проехаться со мной и мы, воспользовавшись одометром, измерили расстояние. Мы предполагали, что в лучшем случае я пробегу круга два, маленький с Дэйзи и большой сам, Всё это заняло бы мили полторы. К этому моменту боли в боку прошли, и я смог добавить к дистанции еще один маленький круг. Папа это заметил, а еще то, что я начал тягать кирпичи у нас в гараже, и спросил хочу ли я набор настоящих весов на рождество. Я решил, что гантели будут лучшим выбором, так ему об этом и сказал. Он просто кивнул и сказал, что подумает об этом.
Хэмильтон раздражал меня всё сильнее и сильнее. Всё ныл обо всем, что бы я ни сделал. Вставая утром на пробежку, он ныл, что я его бужу. Доставая вещи в ванну, он ныл, то я открываю шкафчики. Когда я начал доставать их заранее, ему не нравилось, что я разбрасываюсь ими. Он начал выключать мой будильник, так что мне приходилось все проверять перед сном и переставить часы на дальнюю сторону кровати, куда ему не добраться, не перелезая через меня. У брата был тяжелый случай злорадства; недостаточно, если ему хорошо - надо чтобы другим было плохо.
Эта мысль пришла мне в голову субботним вечером, перед нашей встречей с Миссис Бэккли. Прямо за ужином, он решил подколоть меня из-за того, что я сплю не в пижаме, а в белье.
По моему скромному мнению пижамы - одна из самых тупых вещей, которое создавало человечество. Серьезно, одеваться чтобы поспать? Нет, я вовсе не против когда девушки надевают красивую ночнушку под которой ничего нет, но на парнях это выглядит просто глупо. Моя мать, однако, настаивала на них. Когда я отправился в колледж, то начал спать в трусах и майке, как все нормальные мужчины. С тех пор я не надел ни одной пижамы, и впредь носить их не собирался.
Он самодовольно сидел, пока Мама в ужасе уставилась на меня. Я просто глянул на него и с отвращением спросил.
— С какой вообще стати тебя волнует в чем я сплю?
Брат злобно ответил
— Правила! Тебя накажут!
— Срань господня! — Пробубнил я про себя.
— Карлинг!, — запротестовала Мама, — Я все слышала.
— Прости.
Хэмильтон начал смеяться, крича о том, что я произнес ругательство, но, похоже, Папу он успел достать и ему приказали заткнуться, а не то...
Хэм прожигал меня взглядом, но я это просто проигнорировал.
Маму, всё же, сильно обеспокоила моя неподходящая манера сна.
— Карлинг, почему ты не одеваешь пижаму когда спишь?! — потребовала ответа женщина.
— Потому что я не хочу одевать ее, — был простой ответ.