Большая часть доходов Энди Стюарта была получена благодаря его позиции в качестве четвертого по рангу члена Комитета по финансовым услугам Палаты Представителей, также известному, как Палата Банковского Комитета. И так он собрал чуть больше полумиллиона долларов от различных банков и финансовых компаний с Уолл Стрит в виде пожертвований на кампанию за последние десять лет. Даже лучше, не считая вопроса, опускал ли когда-либо Энди неправомерно свою руку в казну, еще был способ, каким члены Конгресса могли законно обогащаться от инсайдерской торговли.
Если говорить точно, если конгрессмен узнавал что-либо в процессе своей работы, не было никаких запретов использовать это знание для заработка на бирже. Как частное лицо, меня бы отправили в тюрьму за то, что я покупал бы или продавал бы акции в зависимости от того, что услышал бы на совещании. Как и многие другие, федеральные законы об инсайдерской торговле не распространялись на членов Конгресса или Сената. Если Стюарт узнавал что-то от банкира или лоббиста, для него было совершенно законно позвонить своему брокеру и предпринять какие-либо действия. Стюарт был очень сильно повязан в банковском бизнесе.
Может, это и было легально, но все-таки это было не очень честно, и я с упоением наблюдал за тем, как он извивался под постоянными допросами от The Baltimore Sun и местных телеканалов. Мне же не очень понравилась вторая половина от фразы «Миллиардер-убийца», которой, как я и предполагал, разбрасывались. Я никак не мог навесить на Стюарта ярлык убийцы. Он с гордым видом напирал на свое продвижение ужесточения законов о ношении оружия, и связывая это со мной. Я не только был убийцей своего младшего брата, мое владение и использование пистолета только подтверждало необходимость контроля оборота оружия.
Для начала он раскопал все, что было зарыто в 1983-м году, особенно различные обвинения, в свое время выдвинутые полицией штата в их споре с полицией округа Балтимор. Некоторые из этих обвинений, частично выпущенные тем кретином-журналистом из WJZ, сообщали, будто бы я использовал свои деньги, чтобы откупиться от тюрьмы. (Если бы! Если бы я мог это сделать, я бы захоронил все, что было по этому делу!) Затем он начал преследовать мою оставшуюся родню. Мой отец, как и ожидалось, вышвырнул журналиста из своей квартиры в Перри Холл, которую он купил на свою половину средств от продажи дома. Также, как и рассчитывалось, съемочная группа подстерегла мою мать у дверей ее квартиры, она пробормотала что-то нечленораздельное и ее увезли в Шеппард Пратт из-за «переутомления».