— Какой прогресс! — воскликнул Вик.
— Твоими молитвами, милый, — разыграла полную покорность я.
Он доверчиво пристроил голову на мое плечо и готовился куда-нибудь пристроить руки.
— Но, Вик, Некорнюк мог открыть новый препарат, уничтожающий колорадского жука, оформлять авторство, требовать денег. Он мог взбунтоваться, скажем, против того, что они производят удобрения по бросовым ценам, подделывают упаковку и гонят, как дорогостоящий импорт. И опять же требовать денег.
— Хватит, — сухо предупредил Измайлов и сцепил оставшиеся бесхозными пальцы.
— А девушку, ну, пресс-секретаря, зовут Галей Кара-Ленской. Эффектно, да? — торопливо вставила я. — И попутчицу Балкова звали Галей. По срокам меня впервые занесло в фирму «Во саду ли, в огороде» в день отбытия Сергея. Она на первой встрече отсутствовала. Тебя ничего не настораживает?
— Кроме твоего болезненного воображения — ничего, — пресек мои измышления Измайлов.
Выполол, будто сорняк. Умертвил, как гусеницу. О, черт, долго теперь меня растениеводческие ассоциации будут преследовать…
Этот день я опишу детально. Ведь он был последним перед чередой суток, воспоминания о которых вызывают дурноту.
Сергей Балков избрал меня консультантом в своих сердечных делах, кажется, навсегда. Вик изворачивался, дескать, парень должен самостоятельно с феминами разбираться, а тут некоторые нахалки претендуют на всезнайство и оказывают медвежьи услуги.
— Понимай Балков в женщинах самую малость, бежал бы от твоих разговоров по душам без оглядки, — гремел полковник. — Тоже мне «друг любезный Полина».
— Ревнивец, — отмахивалась я.
Сама такая, — хмурился Вик.
Но примерно через неделю после установления личности утопленника я стала подозревать, что Измайлов был прав: мужчине пристало вариться в собственном любовном соку. Во всяком случае, не стоит рассказывать всего. Сергей позвонил в полдень и уныло спросил:
— Поль, как бы ты отнеслась к мужику, который страстно желал дать даме по харе и не дал? Не потому что аристократ. А потому, что мент при исполнении.
У меня похолодело в животе. Я вспомнила брошенную ненароком Измайловым фразу: «Хороший мент всегда при исполнении». И наконец-то прониклась истинной причиной нетронутости его карающим кулаком своей собственности… Нет, все-таки у меня лицо.
— С позиции всеобщего человеческого несовершенства желание вмазать гадине в ухо допустимо. Баб не принято бить, потому что они физически слабее, — менторски просветила я Балкова.
— А каратистки? — пытливо уточнил дотошный Сергей.
И тут у меня не одна кожа, но и внутренности позеленели. Я представила себе спортсменку, загоняющую лейтенанта в постель боевыми самурайскими кличами и высокими прыжками с грозно вытянутой ногой. Бедняга, ему что, пришлось при исполнении не ударить, а лечь?