Родные поэты (стихов) - страница 26
В 1856 году он навсегда уехал за границу и поселился вместе с Герценом в Англии. Вместе они издавали и тайно переправляли в Россию газету, которая называлась «Колокол». В газете они писали правду о русской жизни, призывали к решительной борьбе с самодержавием, печатали запрещённые стихи Пушкина, Рылеева и других поэтов.
До конца жизни Огарёв был верен клятве, которую дал в юности. В 1858 году он писал в стихотворении «Свобода»:
...если б грозила беда и невзгода,
И рук для борьбы захотела свобода, —
Сейчас полечу на защиту народа,
И, если паду я средь битвы суровой,
Скажу, умирая, могучее слово:
Свобода! Свобода!
Дорога
Тускло месяц дальной
Светит сквозь тумана,
И лежит печально
Снежная поляна.
Белые с морозу
Вдоль пути рядами
Тянутся берёзы
С голыми сучками.
Тройка мчится лихо,
Колокольчик звонок;
Напевает тихо
Мой ямщик спросонок.
Я в кибитке валкой
Еду да тоскую:
Скучно мне да жалко
Сторону родную.
Изба
Небо в час дозора
Обходя, луна
Светит сквозь узора
Мёрзлого окна.
Вечер зимний длится;
Дедушка в избе
На печи ложится
И уж спит себе.
Помоляся богу,
Улеглася мать;
Дети понемногу
Стали засыпать.
Только за работой
Молодая дочь
Борется с дремотой
Во всю долгу ночь,
И лучина бледно
Перед ней горит.
Всё в избушке бедной
Тишиной томит;
Лишь звучит докучно
Болтовня одна
Прялки однозвучной
Да веретена.
Арестант
Ночь темна. Лови минуты
Но стена тюрьмы крепка.
У ворот её замкнуты
Два железные замка.
Чуть дрожит вдоль коридора
Огонёк сторожевой,
И звенит о шпору шпорой,
Жить скучая, часовой.
«Часовой!» — «Что, барин, надо?»
«Притворись, что ты заснул:
Мимо б я, да за ограду
Тенью быстрою мелькнул!
Край родной повидеть нужно
Да жену поцеловать,
И пойду под шелест дружный
В лес зелёный умирать!..» —
«Рад помочь! Куда ни шло бы!
Божья тварь, чай, тож и я!
Пуля, барин, ничего бы,
Да боюся батожья[56]!
Поседел под шум военный...
А сквозь полк как проведут,
Только ком окровавленный
На тележке увезут!»
Шёпот смолк… Всё тихо снова...
Где-то бог подаст приют?
То ль схоронят здесь живого?
То ль на каторгу ушлют?
Будет вечно цепь надета,
Да начальство станет бить...
Ни ножа! ни пистолета!..
И конца нет! сколько жить!
Свобода
Когда я был отроком тихим и нежным,
Когда я был юношей страстно-мятежным,
И в возрасте зрелом, со старостью смежном,—
Всю жизнь мне всё снова, и снова, и снова
Звучало одно неизменное слово:
Свобода! Свобода!
Измученный рабством и духом унылый
Покинул я край мой родимый и милый,
Чтоб было мне можно, насколько есть силы,
С чужбины до самого края родного
Взывать громогласно заветное слово:
Свобода! Свобода!
И вот на чужбине, в тиши полунощной,
Мне издали голос послышался мощный...