Поэтому, схватив расчёску, я причесалась и сделала высокий хвост. Также был отложен домашний спортивный костюм, но и юбку со шпильками я надевать не решилась, а вместо этого нацепила джинсы и простую, но миленькую футболку.
Правда, вот кедами я пренебрегать не стала.
Чтобы скрыть отсутствие макияжа, я нацепила большие очки и направилась к выходу.
Настроение было убийственное в том плане, что я была готова убивать. Хоть мы с Машкой не особо налегали на коктейли, всё же голова немного гудела. И я шла в таком лёгком тумане, стараясь скрыть зевоту и очередной раз напоминая себе, что всё ради красоты.
Проходя мимо парка, я с сочувствием посмотрела на владельцев собак, которые также были вынуждены в полусонном состоянии выгуливать своих питомцем. У меня хоть ситуация внеплановая, а этим приходится каждый день вставать ни свет, ни заря…
— Доброе утро.
Я резко остановилась, чуть не налетев на человека, что так внезапно со мной поздоровался.
— Что? — растерянно переспросила я, пока смысл доходил до ещё сонного мозга. — Доброе… Опять ты!
Я увидела перед собой всё того же мужичка из бара, который задвигал мне про замок и принца. Он стоял напротив с серьёзным лицом и сложенными за спиной руками. Блин, если он ещё и извращенец, клянусь, ментам сдам!
— Я подумал, что утром ты наконец прислушаешься к моим словам, — сказал он, слегка нахмурившись.
— Слушай, иди куда шёл, — вздохнула я. Настроение итак ни к чёрту, а тут ещё он со своими баснями.
— Я шёл к тебе! — опять вставил он, и тут я реально испугалась. — Елена Савилова, двадцати пяти лет, проживающая по этой улице в доме номер пять и двенадцатой квартире. Верно.
— Верно… — выдавила я, мысленно пытаясь вспомнить, положила ли в сумку баллончик, или он остался в ридикюле.
А может, он из каких-то органов? Но в таком случае, что им от меня-то надо?
— Давайте присядем, — сказал мужичок и указал на скамейку, что стояла в двух шагах от нас.
Я уже мысленно представила себя в тёмной камере какого-нибудь ФСБ, где меня будут расспрашивать о каком-нибудь дальнем знакомом, который ограбил банк или совершил государственную измену. На ватных ногах я присела на скамейку, пытаясь вспомнить всех, кто хотя бы отдалённо мог подобное совершить.
— Послушайте, я ничего не знаю, — выдавила я из себя, как всегда успев накрутить в голове такое, от чего самой страшно стало. Маникюрша ушла на какой-то десятый план. Я уже наметила план побега в другую страну, если вину пытаются спихнуть на меня и даже придумала черновик последнего любовного письма Олегу Михайловичу. А в голове параллельно проклёвывался план, как передать это письмо через Машку. И, когда я приступила к смакованию трогательной встречи, где он, бросив всё, поедет за мной, этот мужичок сказал: