Несколько десятков лиц повернулись в мою сторону и изучающе заскользили по мне взглядами, от которых хотелось прикрыться. Девушки с нескрываемой враждебностью, мужчины с похотливым любопытством.
– Она, так сказать, собственность нашего капитана, хранительница его покоев. Если вы окажетесь слишком близко к каюте капитана и тем более встретите эту барышню, лучше бегите, дабы вас не постигла участь Коллина, – я стала вглядываться в лица и наконец, поняла, что того парня нет среди этой толпы.
– Это несправедливо, – выступила одна девушка, – мы всегда были на равных, и даже если кто-то по ошибке нарушал границы кэпа, это заканчивалось небольшой взбучкой, а теперь из-за этой…
– Кэрри! – предостерёг ее старпом.
– Айк, он был хорошим малым, – снова попытался кто-то из толпы, – неужели было необходимо прибегать к крайней мере…
– Хватит! – повысил голос Айзек, – иначе мне придётся привлечь к нашему собранию капитана.
Гомон моментально стих. Сейчас я наблюдала другую сторону, обычно беззаботного добродушного старпома. Было очевидно, сейчас они боятся его. Или же скорее появления капитана.
Как такое возможно?
Несколько десятков человек, против одного. Какой же рычаг давления на них используют, что они до сих пор не подняли бунт и не сбежали?
В висках начала пульсировать боль, когда я попыталась представить, что сделали с Коллином. Фактически по моей вине. Теперь понятно, почему все эти люди сейчас устремили на меня свои взгляды, полные желания расправы.
Крайняя мера… Крайняя мера…
Чьё это решение? Может ещё можно что-то исправить? Мне нужно поговорить с капитаном.
От одной мысли о том, что мне придётся привлечь его внимание, по моей спине пробежали мурашки…
Весь день я не находила себе места, но не решилась подняться на капитанский мостик.
С наступлением ночи я уже отчаялась дождаться его появления и по обыкновению легла на пол, завернувшись в одеяло.
Дверь щелкнула.
Он тихо вошёл и, даже не глянув на меня, отправился в душ.
В моей голове отчаянно бился инстинкт самосохранения, заставлявшийся меня продолжать лежать неподвижно. Поэтому когда капитан, наконец, вернулся из душа, я старалась все ещё не подавать признаков жизни.
Он принялся вытирать голову полотенцем, и я невольно уставилась на его обнаженную спину. Татуировка покрывала его кожу от шеи и до самого полотенца, обёрнутого на бёдрах. Теперь, когда я знала, что этот бесформенный узор скрывает, я могла видеть очертания шрамов, усеивающих всю его спину.
Любопытство до добра не доводит. Нужно перестать пялиться.
– Сегодня не притворяешься? – я вздрогнула, будто успела забыть, что разглядываю одушевленный предмет, – хочешь что-то спросить? – от этого голоса я теряла дар речи.