– Остановись! – он оттолкнул девушку, найдя спасение в своих болезненных воспоминаниях, – это не имеет к тебе отношения. Нормальная реакция мужчины на женщину. Как только избавлюсь от тебя, непременно найду кого-нибудь, с кем можно снять напряжение. Без лишних заморочек, – он лукавил. Ведь сейчас он не хотел никого кроме неё. Он вообще не мог вспомнить, чтобы когда-либо желал кого-то так же сильно.
«Слишком много… Ее слишком много в моей голове. Я должен избавиться от неё. Чем дольше она остаётся рядом, тем крепче укореняется в моем сознании…»
Девушка вдруг прервала поток его мыслей. С отчаянным видом она опустилась на колени:
– Умоляю… – прошептала она, больше не в силах сдерживать слезы.
Очевидно, использовав свой единственный козырь, Элли больше не оставалось ничего, кроме как вызвать жалость:
– Я буду послушной, – в ее голове всплыли детские мантры, регулярно произносимые для деспотичных родителей, – я больше не посмею ослушаться или сделать что-либо без разрешения. Не доставлю проблем. Не выгоняй меня. Я исполню все твои желания…
Пирс на время потерял дар речи от представшей ему картины: его непослушная балерина сейчас покорно склонила голову и обещает стать для него золотой рыбкой.
Два раненых сердца, ставшие друг для друга воплощением страхов: он – хозяин её жизни, а она – огонь для его души… Будто в забытие он осторожно прихватил ее подбородок, все ещё продолжая возвышаться над ней.
– Прости, прости… – шептала она на грани истерики, – я думала, что ты чудовище…
– Так и есть, – ответил он на автомате, когда грубые пальцы осторожно потянули заплаканное лицо, заставляя девушку поднять глаза.
– Теперь я знаю: это не так, – она видела болезненную борьбу в его глазах.
Его палец скользнул по ее влажным губам.
– Я монстр, Элли. Чудовище. И лучше тебе бежать от меня, пока я все ещё позволяю тебе это сделать. Потому что я не могу дать гарантий, что потом смогу отпустить…
Воздух в каюте стал слишком тяжелым.
– И не нужно… – прошептала она в ответ.
Эти слова позволили ему, наконец, дышать полной грудью, будто он получил одобрение на полноценный вдох. И больше не было сил сопротивляться. Уже в следующее мгновение он накрыл девушку своим телом, опуская ее на одеяло, служившее некогда ей убежищем. Его горячий рот завладел ее губами, тогда как девушка по инерции продолжала всхлипывать от неожиданно прерванной истерики. Его губы двинулись к шее, усыпая нежную кожу горячими поцелуями.
– Ты позволишь мне остаться? – прошептала Элли.
– Ты обещала быть послушной… переговоры закончились, – довольно грубо пресёк он дальнейшие вопросы.