– Гринберг, – прошептала у него за спиной шокированная Элизабет.
Пирс в непонимании повернулся.
– А, вот! Гринберг, – снова раздался голос из динамика, – похоже, небеса покарали хотя бы его, у него недавно дочь погибла. Представляешь, сгорела так, что даже тела не нашли. Говорят, родители были в таком шоке, что даже не плакали на похоронах. А жених напился до беспамятства. Вот это я понимаю карма! – восхищённо повествовал на другом конце Майк, – ладно, у меня пока всё. До связи.
На мостике воцарилась напряженная тишина. Элли казалось, что его взгляд сжигает ее душу.
– Прости, – прошептала она, пытаясь подобрать слова в своё оправдание.
Но таковых не находилось. Ее семья причина его боли. Той самой боли, которую она просила оставить в прошлом, ради неё…
Ее никогда не посвящали в семейные дела. Она была будто незваный гость в своем доме. Не имеющая права голоса. Без права выбора. Элизабет была лишь инструментом достижения желаний матери. Как кукла, на которую она проецировала свои давние мечты. Отец же вовсе не замечал дочь. Однако в один, не самый хороший для Элли день, он обнаружил, что она могла бы стать полезной и для его амбиций, заключив брачную сделку. В качестве жениха выступал сын знакомого бизнесмена – Алек. Завсегдатай реабилитационного центра для героиновых наркоманов.
Но всего этого Пирс не знал. А сейчас было не подходящее время для оправданий. Поэтому она покорно ждала его вердикта.
Секунды тянулись мучительно медленно. Эта боль в его глазах становилась невыносимой…
– Убирайся.
Голос, что обычно согревал ее, сейчас был таким холодным, что Элли отшатнулась.
– Я не буду спрашивать, что произошло, – на пороге каюты вдруг появилась Анжела, прерывая мои рыдания, – Но я получила распоряжение забрать тебя.
Я поднялась, чтобы последовать за подругой, не имея не малейшего желания интересоваться о причине.
– С вещами, – закончила она.
Проглотив слезы, я скинула в своё одеяло одежду и, собрав узел, отправилась прочь из своего дома.
Я виновата. Я должна была рассказать ему обо всем раньше. Не обо всем… О том, что сама знала. Ведь я понятия не имела, что мой отец мог быть причастен к той аварии. Хотя меня вовсе не удивила эта новость. За свою жизнь я повидала много гадких поступков моих родителей. Я неоднократно становилась свидетелем избиения домашней прислуги, да что уж там, меня саму не раз наказывали розгами, будто из средневековья.
Однажды, за мою оплошность пострадал мой единственный друг. Блэк. Добрейшей души чёрный лабрадор. Отец бил его металлической тростью, пока мать удерживала меня, заставляя смотреть, к чему приводит мое непослушание. В тот день, моя вера в ценность семьи умерла. Вместе с Блэком.