Первого наёмника он обездвижил в два удара: ногой в колено и тут же боковым с левой — в челюсть. Второго — ударом в живот, коленом в нос. Тот, что с ножом, очнулся и бросился в атаку. Хэварт отпрянул от молниеносного скольжения ножа. Хорошо, что его не зацепило, но плохо, что в это время со спины набросился наёмник, схватил за горло. Хэварт попятился, позволив дать нападающему преимущество, но в следующий миг резко и точно ударил под дых локтем. Ламмерт развернулся, с замахом ударил его кулаком в челюсть, тот полетел назад, но, споткнувшись о корягу, кувыркнулся неудачно — раздался характерный хруст, а следом оглушил истошный рёв.
Подобрав нож, Хэварт бросился к пострадавшему, тот пытался встать на покалеченную ногу. У Хэварта есть правило, которому учил его отец — лежачих не бить, а лучше сразу прикончить. Сейчас Хэварт был благодарен Норберту за то, что тот научился его драться, как настоящий мужчина — без жалости, без страха, пусть даже уроки отца порой были жёсткими и хладнокровными, сейчас он был ему благодарен.
— Кто? — прошипел Хэварт, схватив убийцу за волосы, подставляя нож к горлу.
— Катись в бездну, выродок! — гневно выпалил тот.
В голове вспыхнул багряный туман ярости, Хэварт стиснул нож сильнее.
— Одно моё движение, и ты заткнёшься навсегда, — прошипел он, душа в себе желание прикончить его, удерживая себя на краю. — Говори!
Оглушительный стук, и Хэварт резко откинул голову назад. Затылок обожгла нестерпимая до проступивших слёз боль, подкосившая колени. Ламмерт покачнулся, выронив нож из ослабших пальцев, осел на колени и повалился навзничь на холодную землю. Зрение залило чёрной рекой, как и сознание. Он только успел услышать шорох возле себя, резко выдохнуть от удара чем-то тупым в бок.
— Это тебе за сломанный нос, — раздалось злое шипение, снова удар, потом ещё один, ещё, и ещё…
— Хватит, — раздался приказ. — Ты его убьёшь.
— Ничего с ним не сделается. Очухается, — незнакомые голоса раздавались, будто за толщей воды, и медленно тонули под тяжестью тьмы, утягивая Хэварта на самое дно.
Пробуждение причинило жуткое страдание, Хэварт готов был просто умереть дважды, лишь бы не приходить в чувства. Разомкнув веки, в тошнотворной круговерти огляделся: карета стояла под клёнами, лошади фыркали, наёмники сбежали.
Всё ещё было темно, а значит, в отключке Ламмерт пребывал недолго.
Крепко выругавшись, перевернулся и, приподнявшись на локте, сел. Осторожно ощупал затылок и поморщился. Кажется, всё-таки пробили, но самое скверное, что он терял кровь, которая текла по шее горячим ручьём. Рубашка впитывала её быстро и липла к спине.