«Вот же бездна!» — выругалась про себя, пытаясь подняться, да так неуклюже, что едва не перевернула стул вновь.
— Дайте помогу, — процедил Ламмерт, оказавшись рядом.
Взявшись за спинку стула, мужчина подхватил девушку под локоть.
— Ох, — сорвалось с ее губ, когда щиколотку прострелила боль.
Фабиана зажмурилась, вцепившись в рукав рубашки мужчины, ожидая, когда боль утихнет, но она не проходила.
— Ногу подвернула? — спросил глухо, склоняясь слишком близко, так что шёлковые чёрные пряди чёрных коснулись щеки.
Фабиана, отвернувшись, избегая взгляда, закивала, кусая губы, вдыхая приятный аромат. Боги, как это всё прекратить? Как глупо! Кровь хлынула от шеи к затылку жаром, хоть сквозь землю проваливайся. На глаза от жгучей обиды и стыда сами собой навернулись слёзы.
— Нет! Не нужно… — тут же вцепилась в его руки, округляя глаза, когда Ламмерт попытался поднять её, ощущая под пальцами бугристую от увечий кожу на кистях.
Шагнула и оступилась. Нет, она не сделает и шага.
Тяжело вздохнув, Ламмерт без всяких усилий и возражений с её стороны с лёгкостью подхватил Фабиану на руки.
Ну что за гадостный день?! Не приведи Всевидящая, если он подумает, что она это специально сделала! Какой дешёвый и банальный трюк, только это ей не хватало!
Хэварт вышел из столовой, и Фабиана старалась не замечать исходящий от его кожи горячий аромат цитруса и хвои, твёрдую вздымающуюся в глубоком дыхании грудь и сильные руки... И уж тем более не смотрела на него.
— Аскил, — вдруг позвал Ламмерт, и Фабиана увидела мелькнувшего в дверях коридора управляющего, в руках у него был поднос. — Принеси в зал жгут и мазь, миледи подвернула ногу.
Управляющий коротко кивнул и, развернувшись на каблуках, пошёл обратно. Фабиана с немым стоном прикрыла веки.
Ламмерт опустил девушку на диван, присел на корточки, приподнимая чуть подол платья, взялся за туфель.
— Что вы делаете?
— Пытаюсь помочь, — расстегнув застёжку, стянул обувь с такой лёгкостью, будто постоянно так делал, конечно, Фабиана не сомневалась, что в этом милорд достаточно опытен.
Наблюдала, как тёмные брови сошлись на переносице, когда он осмотрел ногу.
— Снимите чулок.
— Что?
— Снимете или я сам это сделаю, — выпалил он без зазрения совести, — если вы стесняетесь, я прикрою глаза, чтобы не порочить ваше целомудрие, — в ответ Ламмерт подтвердил свои слова действием — закрыл рукой глаза, будто в насмешку, губы продолжали чуть улыбаться. Да он издевается! — Живее, — подстегнул подглядывая.
— Не смотрите, — Фабиана фыркнула и торопливо, задрав платье, стянула чулок. Что она делает? Почему подчиняется каждому его слову? Щиколотка и в самом деле припухла. Ламмерт осторожно коснулся повреждённого места и чуть надавил. Фабиана прикусила губу, перетерпливая боль и то, как горячие пальцы милорда скользнули по стопе, разливая по коже горячим воском волнение. Это было чересчур — непозволительно, чтобы чужой мужчина касался ног! Но она сама виновата, нужно было всё же этим вечером остаться у себя.